небо прояснилось, день обещал быть солнечным и безмятежным. Но, в отличие от разгулявшейся погоды за окном, в зале совещаний комендатуры в Пеньякастильо было неспокойно.

Хакобо Ривейро дотошно выстроил все данные, чтобы рассказ прозвучал как можно более четко. Все выжидательно смотрели на него – сержанту выпало докладывать первым, лишь Валентина успела рассказать о своей вчерашней поездке с Сабаделем.

– Итак, – начал Ривейро, глядя на Валентину, приготовившуюся делать записи на большой схеме, – во-первых, мы получили кое-какие новости от судмедэкспертов, включая баллистические экспертизы. Вчера мне поздно вечером позвонили из Логроньо и отправили по факсу отчет об оружии, из которого стреляли в Педро Саласа. Это, – Ривейро сверился с материалами, – пистолет двадцать второго калибра “Астра”, известный в свое время как “сигара” из-за цилиндрического ствола, по форме напоминающего сигару.

– В свое время? – спросила Валентина.

– Да, их начали выпускать в 1935 году, а в 1946-м производство прекратилось. За это время было произведено… где-то сто тысяч единиц. Выпускали их в Валенсии, но поскольку в сорок шестом году пистолет перестал быть уставным оружием, его производство остановили, хотя военные продолжали им пользоваться.

– Военные? Этот пистолет был на вооружении в армии? – изумленно спросила Валентина.

– Похоже на то. Единственное уставное оружие испанской армии – по крайней мере, во время гражданской войны. Его даже использовал президентский эскорт.

– То есть у нас устаревшее оружие, владелец наверняка тоже в возрасте… Полагаю, в Риохе они не найдут уголовных дел, где фигурирует такая же гильза, – скептически проговорила Валентина, обращаясь скорее к себе самой, чем к команде.

– Да, ничего нет. Поэтому невозможно установить личность владельца.

Марта Торрес вмешалась:

– А если стрелял не старик? Может быть, это коллекционер… какой-нибудь молодой человек, который приобрел раритет для своей коллекции или получил пистолет в наследство.

– Может, – согласилась Валентина, – но я упомянула про возраст преступника не столько из-за оружия, сколько из-за возраста жертв. Продолжай, Ривейро.

– Мне пришло в голову, что стрелять должны были с глушителем, потому что такая развалюха, без сомнения, адски громыхнула бы при выстреле… но это только мои предположения. О баллистике пока все, хотя я продолжу терзать лабораторию в Логроньо. А вот что я действительно считаю важным и что точно указывает на связь убийств Педро Саласа и Давида Бьесго, так это то, что на обоих трупах найдены следы свинцового сурика, а именно… – он сделал паузу, чтобы найти нужную строку в отчете, – разные пропорции этого порошка, а также оксида и тетраоксида свинца.

– Оксид свинца? Его обнаружили в организме?

– Нет. У Педро Саласа – на задней стороне рубашки, хоть и немного. То, что тело так долго пробыло в воде, затрудняет анализ. У Давида Бьесго свинец обнаружен в гораздо большем количестве, на ногах и на нижней части брюк.

– Следовательно, либо оба перед смертью побывали в месте, где высокая концентрация этого вещества, либо убийца проводит много времени там, где есть оксид свинца.

– Либо и то и другое, – сказал Ривейро. – Если это вещество находилось где-то на полу, Бьесго мог наступить на него, а Саласа мог просто столкнуть кто-то, кто тоже в него наступил. Раз оксид оказался на рубашке Саласа, можно предположить, что убийца пнул его. Не забывайте, что Салас именно утонул, выстрел не прикончил его сразу, а от ранения в живот он, наверное, согнулся пополам, так что хватило бы небольшого толчка рукой или ногой, чтобы тело упало в воду.

Валентина кивнула, отдавая должное умению Ривейро обрисовать картину преступления.

– Согласна. Весьма вероятно, что Давид Бьесго сам пришел к убийце. Это означает, что врач, скорее всего, был с ним знаком. Отлично, Ривейро, круг сужается. Остается узнать, не нашли ли следов оксида свинца в больничной палате престарелого Хуана Бальесты. Но снова придется ждать, – вздохнула Валентина. – Ты уже поискал информацию об этом оксиде, где и для чего он нужен?

– Да, кое-что глянул. В зависимости от способа производства он используется как антиоксидантная краска для металлов и как средство для покрытия металлических поверхностей, для герметизации отдельных частей автомобиля… В общем, вариантов много, но особенно часто он используется в химической и керамической промышленности.

Все переглянулись. Сабадель пытался припомнить, где он читал или слышал про порошок сурика или оксид свинца, но воспоминание ускользало. Капрал Роберто Камарго задал вопрос, уже крутившийся в голове у всех:

– “Сольвей”? – Он имел в виду известную в Кантабрии химическую компанию, возраст которой насчитывал уже более ста лет.

– Не исключено, – согласился Ривейро, – но это нужно проверить. В Сантандере, возможно, тоже есть фабрика, где работают с этим веществом. Надо тщательно изучить вопрос, поскольку у оксида свинца тьма применений.

– Но первым делом нужно узнать про небольшие производства в Суансесе или в Комильясе. Если станем искать по всей Кантабрии, то зароемся окончательно, – сказала Валентина. – Хуан Бальеста, если я правильно помню, до выхода на пенсию работал именно в “Сольвей”. Может, это и неважно, но лучше проверить возможную связь. Продолжай, Ривейро.

– Хорошо. Вчера я также переговорил с дочерью Педро Саласа, Ребекой, и она припомнила, что отец начал выплачивать им ежемесячное “пособие” за несколько месяцев до смерти их деда.

– Деда? И кто он?

Вновь вмешалась Марта Торрес:

– Педро Антонио Салас, еще один местный рыбак, нарекший сына своим же именем. Мы с Субисарретой вчера проверили его прошлое. Оказывается, он был одним из самых активных здешних республиканцев, много лет скрывался в горах. У него было прозвище Однорукий, потому что он потерял руку в гражданскую войну. И спорю, вы не угадаете, с кем он водил дружбу? C Давидом Фернандесом!

– А это?..

– Старший брат Ханы Онгайо. До замужества она была Фернандес Кампийо.

– Ого! Хоть какая-то зацепка. Торрес, подожди, пока Ривейро закончит, а дальше подробно расскажешь.

Торрес кивнула, и Ривейро продолжил:

– К сожалению, моя встреча с вдовой Давида Бьесго результата не дала. Она совершенно разбита, не в состоянии говорить. Сказала лишь, что с сеньорой Онгайо ее мужа не связывали никакие особые отношения, что та была просто одной из пациенток и обращалась к нему по поводу разных недомоганий. Обычно Бьесго посещал сразу нескольких пациентов, которых продолжал консультировать даже на пенсии. Небольшой дополнительный заработок. Однако она не припоминала, чтобы в прошлый вторник ее муж собирался заехать к кому-то еще. Я спросил, знакомы ли ей такие вещества, как оксид свинца, порошок сурика и тетраоксид свинца, но бедняжка лишь вытаращилась на меня. И она не помнит, чтобы у доктора были хоть какие-то недоброжелатели или кто-то затаил на него обиду. Совсем ничего.

– Но все же мы можем предположить,