Энрике вздрогнул, когда Рафаэль сказал:

— Не лги, не воруй, не ленись — отчеканил ты. — Сколько тебе было, пес, двадцать пять? Ты предвидел крутые перемены в своей жизни и дал клятву. Я уловил этот момент и сделал свой выбор. Последним из моих близких родственников ты отправил на тот свет моего кузена по материнской линии. Того самого, с выдержанным и чистым лицом. Теперь ты пришел за мной, вонючка!

Эспарза не сомневался, что каждое его слово доходит до человека, на котором остановила свой выбор Паула. "Красивый парень. Русский". Но не для него он разразился этим обличительным монологом. Каждое слово, услышанное предателем, будет гробовыми гвоздями добивать его, и случится это скоро, очень скоро. Последнее, что услышит Энрике, — это четкие отзвуки голоса своего хозяина: «Уличная вонючка!»

— Я приготовил тебе последний подарок, Паула, — сказал Рафаэль. Он не стал называть Джеба по имени, даже просто не обозначил его: «Я хочу видеть тебя». Кого он увидит, своего палача? Нет. Тупую машину смерти? Главное в другом: кого увидит Паула. Она даст подсказку. Вот она заворочалась в ней, напрягла ее тело, увлажнила глаза. Она узнала красивого русского парня.

На вечерней песчаной полоске Паула испытала гордость за своего парня и ловила завистливые взгляды случайных свидетелей короткого и красивого поединка. Но что та гордость по сравнению с теми чувствами, которые вот сейчас обрушились на Паулу. Она верила и в то же время не могла поверить, что Джеб рядом. Он на другом конце земли, но он здесь.

Эспарза долго смотрел на инструктора. Он пришел только по его душу. Иначе не одиночная пуля просвистела бы над головой Рафаэля, а брызнула автоматная очередь, кося врагов и свидетелей. Он рискует, здорово рискует, щадя Паулу. И не просто так.

Джеб в свою очередь смотрел на Рафаэля. В жилах старого колумбийца текла кровь невероятного состава. Джеб взял бы его в команду, будь он лет на сорок помоложе. В нем бурлила необузданная, бунтарская кровь. Он наворотил немало плохого и хорошего. Он сложил с себя полномочия хозяина этой неукротимой земли так, как не смог бы никто другой. Он отпустил Паулу, в последний раз коснувшись губами ее волос, и подтолкнул в спину:

— Иди...

Это была последняя воля кокаинового короля. И он распорядился ею по-королевски. Он уходил так, как уходили викинги, рыча и улыбаясь. Он угрожал всем и никому, вскинув над головой острый клинок. Бронебойная пуля вырвалась из ствола снайперской винтовки и опрокинула Рафаэля на спину. Его пальцы разжались, выпуская холодное оружие.

Абрамов посматривал на спутниковую трубку и с нетерпением ждал связи с командой. Прошло около часа с первого и последнего выхода в эфир Джеба. Возможно, один из многих десятков американских спутников класса Canyon перехватил информацию и передал ее в единую систему спутникового перехвата. А скорее всего, она была направлена в Агентство национальной безопасности в Форт-Миде, где ее подвергнут анализу по новой технологии IOSA-2. Ну да бог с ними, рассуждал Абрамов, пускай помучаются над тем, что у них есть: характеристики сигнала, включая частоты и аппаратную версию; язык — нет, голос — синтезированный, текст — нет.

Блинков передал, что команда на месте. По заранее определенной установке это означало, что диверсионная группа вплотную подошла к объекту.

Наконец трубка ожила стандартным вызовом и янтарным всполохом всех клавиш.

— Слушаю, — едва скрывая волнение, ответил Абрамов. Он мысленно перекрестился.

— У меня человеческий фактор.

— В каком смысле?

— В смысле — в плюс. Мы возвращаемся.

— Задание?..

— Выполнено.

— Отбой.

Абрамов нажал на клавишу. И с минуту провел в раздумье.

Человеческий фактор... Ничего непонятно. Тем не менее капитан быстро успокоился. Вышеназванный фактор — это одно из оружий диверсионных групп. Не воспользоваться им — значит показать себя напыщенным пижоном. Также он назывался шансом, и его нужно использовать по полной программе. Возможно, Джеб использует кого-то в качестве скрытого оружия, направленного на отход группы. Значит, чуть перекраивает на ходу заключительную фазу операции.

— Что? — спросил Веселовский, глядя на Абрамова своими голубыми глазами.

Капитан несколько мгновений смотрел в них.

— Они возвращаются.

Весельчак широко улыбнулся и панибратски хлопнул начальника по плечу.

— И нам пора в Боготу, — хмыкнул капитан. — Мы свое дело сделали.

Он первым подхватил спортивную сумку и вышел из гостиницы.

В Медельине, население которого превышало один миллион восемьсот тысяч жителей, официально зарегистрированы такси желтого цвета. Возле отеля «Фонтана» стояла пара свободных «извозчиков», подсвеченных яркой вывеской гостиницы. В другой ситуации Абрамов прошел бы мимо, будто машин и не было. Сейчас он намеренно открыл дверцу первого такси. На него из полумрака салона посмотрели женские глаза. Водитель — женщина. Очень неплохо, покивал капитан. Может быть, ее зовут Куин, как врача из американского фильма.

Настроение у Абрамова было приподнятое. Он игриво подмигнул.

— У меня есть пара тысяч баксов, и я не знаю, что с ними делать.

Женщина лет тридцати с прической а-ля Анджела Дэвис наклонилась вперед и вправо, разглядывая спутников капитана за его спиной.

— Ребята, — сказала она, — за две «штуки» вы трахнете меня прямо в машине или мне вылезти наружу?

— Ответ «да», — отозвался Весельчак. — В машине и на полном ходу. Ты за сколько секунд набираешь сотню километров?

— Я вижу, у тебя длинный язык, парень.

— Он гораздо короче твоих роскошных ресниц.

— Садитесь быстрее, — поторопила она клиентов. — Иначе я сорвусь с места прямо сейчас! Швед, садись рядом со мной, — пригласила она Весельчака. — Куда поедем?

— В Боготу.

Женщина присвистнула по-пиратски:

— Четыреста верст через Перейру и Хонду.

— Мы знаем. В Перейре сделаем длинную-длинную остановку. У тебя есть имя? — лениво осведомился Веселовский, не предполагая, что ждет его впереди.

— Несколько, — ответила водитель, выруливая с парковочной площадки. — В Перейре я прокричу их тебе в ухо!

Она болтала без умолку. Даже Весельчак сник от ее словоблудия. К концу пути он осоловел. И вынужденно переспрашивал, исчерпав весь лимит из своего словарного запаса:

— Значит, ты родилась в Картахене? Работала на маршруте Картахена — Бокагранде? Как называется монастырь? Де-ла-Попа? Мне это всегда было близко. Сейчас — нет. Точно нет. Да, давай я запишу твой адрес и все твои телефоны. Да, и номер машины...