И я бы не дышала, позволив ему меня держать, если бы не…

* * *

– Дурак. Господи! Какой же ты дурак, Рыжий!

Она говорит это чуть слышно, упершись лбом в мою шею, впившись пальцами в локти, а я понимаю, что наконец-то поймал ее.

У Коломбины горят щеки как маков цвет. Губы приоткрыты в жадном дыхании и так соблазнительно хороши, что я не сдерживаюсь и снова наклоняюсь к ним, чтобы поцеловать. В этот раз легко, добавив в горло довольное рычание.

– Черт! Тань, что мы себя ведем, как дети? Может, ну его, этот завтрак? Пошли ко мне! Сейчас!

– Нет! Ни за что!

Она выглядит растерянной, но отвечает уверенно, пряча взгляд за опущенными ресницами:

– Ты с ума сошел, Артемьев! Здесь твоя мать и она смотрит на нас. Не роняй меня в ее глазах еще ниже, чем я уже упала.

– Ничего, Карловна переживет, не маленькая. Пусть не смотрит, если не нравится! Может, хоть сейчас, когда появилась ты, отстанет от меня со своими куклами. Надоело.

– И много их у тебя было, надоевших?

– Не помню. Никого.

– Врешь.

– Должна привыкнуть уже.

– Все равно ей это не понравится, я знаю, как и твоему отцу.

– Мне плевать. Главное, что мне нравится. Что нам нравится. Остальное никого не касается.

Не касается, да, но Коломбина, видимо, считает иначе.

– Отпусти, – шепчет тихо, и если бы руки были послушны мне, я бы отпустил, а так упрямо наклоняю голову, чтобы вновь поцеловать ее, обхватывая только крепче. Это как наваждение, как неизбывная тоска, и я не в силах совладать с собой. Эта девчонка сводит меня с ума.

– Так, рыбоньки мои, быстренько собрали сумочки и по домам! – громкий хлопок ладоней Карловны, как всегда в одну секунду решает дело. – Декор готов, так что на данный момент все свободны! Напоминаю, девочки, вечером в ресторан приходим без опозданий, время единое для всех! Павел одежду привезет, свет настроит, когда я приеду, чтобы всё было готово к показу. И никакого алкоголя ни до, ни после! Все удовольствия в свободное от работы время. Ясно? И никаких непредвиденных ситуаций! Вы меня поняли? На праздник приглашен сам мэтр Серж Лепаж! Как вы знаете, его мнение для меня очень ценно, так что постарайтесь не разочаровать вашу Карловну. Всем спасибо и до встречи!.. Витька, – и когда мать успела незаметно процокать на своих каблуках через всю кухню и встать за спиной? – Сейчас по уху дам, оболдуй ты такой! Ты что вытворяешь? Чуть примерку мне не сорвал. Отпусти Таню!

– Не могу, – очень честно. – Она у меня пугливая, всего боится. Вот сейчас отпущу, а она под стол залезет. Ее сердитые рыжие особы пугают.

– Что ты выдумываешь, Артемьев? – ну вот, и Коломбина зашевелилась. Заерзала в руках, освобождаясь под внимательным взглядом Карловны. Даже колючки выпустила. – И ничего не пугают, не сочиняй.

– Значит, наоборот, привлекают?

– Н-не знаю, наверное…

– Так привлекают или нет? Мать у меня красавица, сама видишь. И сейчас внимательно тебя слушает.

– Виктор!

– Мам, подожди, очень тебя прошу. Таня, так все-таки?

– Ну, да.

Не врет. Но Карловну мало кто может игнорировать по-настоящему. Ее с детства учили быть заметной. Как, впрочем, и меня.

Я наклоняюсь к уху Коломбины и шепчу только для нее, притягивая девчонку к себе за плечи:

– Сначала глаза, потом волосы. Тебе пора определиться с симпатией вслух, Коломбина. Кстати, в нашей семье цвет волос всегда передается по наследству – дед дворянин постарался. Так что я легко могу исполнить мечты и навсегда избавить тебя от страха.

– Ч-что?

Я сам не верю, что говорю подобное, но отступать поздно.

– От робости перед сердитыми рыжими особами.

* * *

От поцелуев Рыжего кружится голова и подгибаются колени. Он все-таки смог меня заставить забыть, где мы находимся, но отвечать ему так приятно и правильно, как будто он – это все, чего я хочу в этой жизни. Но ведь это неправда?.. Пусть он и ведет себя так, словно сам поверил в то, что мы вместе. Это не может быть правдой. Та тонкая грань, на которой балансирует Бампер в своей игре слишком острая, чтобы я перешагнула через нее, не поранившись, а он… он… он просто сумасшедший.

Мне никогда не победить его в остроумии, не удивить, не переиграть в провокации. У этого парня талант управлять чужим сознанием. Наталкивать на нужную мысль. Вон как мать заставил молчать, а ведь в голосе не было ни раздражения, ни требования, только просьба. Такие люди, как стратегическое оружие – опасны, невзирая на масштабы поражения. Дай им слово, и они отберут власть у всего мира. Заставят с собой считаться и любить. Думать о них. А завтра, не успеешь оглянуться, ты уже не сможешь без такого человека жить. Без наглой всезнающей ухмылки, без терзающих сердце глаз, без смелых рук, сцепленных в замок на моей талии.

– … дед дворянин постарался. Так что я легко могу избавить тебя от страха. От робости перед сердитыми рыжими особами. Поверь на слово, Колючка, они могут быть покладистыми и ласковыми. Любимыми. Стоит лишь убедиться.

Он говорит это, горяча дыханием висок, возвращая неожиданным, очень смелым намеком голове ясность, а ногам твердость. Только зачем? Потому, что играть со мной так легко и просто? Забавно?

Я с трудом отрываю от себя руки Бампера, стараясь сказать тихо, чтобы не обидеть хозяйку дома, хотя она и так все слышит. Аромат дорогих духов стоит между нами: изысканный, недоступный, такой же красивый, как принесшая его с собой женщина, тонко оттеняя насмешку.

Потомственный дворянин, надо же. Пусть в чертовом поколении, и все же, кто бы мог подумать, что эта случайно оброненная фраза так заденет меня. Но как же он похож на свою мать! Только выражение глаз под темными бровями хищное и сытое, соловое. Как у охотника, загнавшего в силки глупую дичь.

Отступление всегда выглядит трусостью, ну и пусть. Я отступаю сама, хмурым взглядом требуя ответа. Закусывая зацелованные им губы.

– Ты рехнулся? Или пьян, Артемьев? Что за шутки?!

Вот теперь игры точно закончились. Во всяком случае, приятный бонус с поцелуями. Только бы отдышаться и прийти в себя рядом с ним. Но близость Карловны быстро отрезвляет.

Она отвернулась и отошла. Включила чайник, открыла холодильник, зашуршала продуктами, оставив нас вдвоем. Уйдя от ее внимательного взгляда, я поворачиваюсь к Рыжему, в сотый раз про себя повторяя, что не позволю ему больше подобраться ко мне. Не так близко, как только что. Не до помутнения рассудка и слабеющих ног.

Ну, отойди же! Отойди от меня, пожалуйста! Хотя бы на шаг.

Не слышит. Стоит. Как жаль, что Рыжий не умеет читать мысли.

– Что? Не очень удачно получилось, да? – спрашивает, запуская пальцы в волосы. Глядя на меня с неожиданным сожалением.