Его прямота – этот его честный ответ – немного задевает ее. И он ошибается, думает она, потому что в сексуальном плане она вовсе не позволяет ему делать абсолютно все, что он хочет. Но кивает, догадываясь, что, во всяком случае, он получает от нее больше, чем от своей жены. И ей не в чем ее винить – не всем нравится, когда их душат во время секса.

– Когда ты вернешься? – спрашивает она, когда он направляется к двери.

– Очень скоро, – бросает он, даже не обернувшись.

Наверное, все-таки интуиция ее подвела, хоть это и крайне редко случается. Он все еще хочет видеть ее. Она знает, что больше не должна этого допускать. Каждый раз клянется себе, что это было в последний раз. Но все равно ее почему-то тянет к нему. Это как наркотическая зависимость – за одним «приходом» должен незамедлительно следовать другой, – и, несмотря на все отрицательные моменты, несмотря на страх, который он способен вызвать, она нуждается в нем ничуть не меньше, чем он нуждается в ней.

Глава 66

Бет

Сейчас

– Адам, ты не мог бы сегодня забрать Поппи из садика?

– Ну конечно – я ведь и сам предлагал, забыла? Ты как?

Делаю глубокий вдох.

– Я договорилась встретиться с Имоджен Купер в Лондоне. И собираюсь ей все рассказать.

– С этой дамой-детективом? О, отлично! Я рад. Ты совершенно правильно поступаешь, Бет. Правда. Ты должна думать о себе и о Поппи.

Это как раз то, чем я и занята. Только этим и занята – с того самого дня, как Том мне все рассказал.

– Спасибо, что подтолкнул. Я бы в жизни не смогла этого сделать, если б не твоя поддержка, Адам. Я серьезно. Ты просто чудо.

– А-а, да не за что, – говорит он. Могу представить его зардевшееся лицо. – Мне очень понравилось, как мы провели время с тобой и Поппи – это пошло на пользу мне и Джесс. Так что это тебе спасибо!

– Странно, как эти два ужасных события свели нас вместе…

Сразу жалею о своем выборе слов – запинаюсь и мямлю при попытках перефразировать. Я вовсе не намеревалась намекнуть, что мы каким-то образом «вместе».

– Нет, ты права, – возражает Адам, прерывая мою бессвязную речь и спасая от дальнейшего смущения. – Хотя, по-моему, не совсем правильно считать, что лишь несчастье других людей наконец-то позволило мне снова кому-то открыться.

– Да, я знаю. В любом случае, еще раз спасибо. Я заберу ее у тебя, как только со всем справлюсь.

Едва нажав на «отбой», хватаю сумку и куртку и, опустив голову, чтобы не встретиться взглядом с кем-нибудь из журналистов, ошивающихся снаружи, направляюсь к машине. Перевожу дыхание, лишь надежно запершись в ней, а затем со скоростью улитки проезжаю сквозь толпу, чтобы выбраться из Лоуэр-Тью. Эта поездка в Лондон означает, что на этой неделе я официально побываю в городе больше раз, чем за предыдущие два года.

Паркуюсь, немного не доезжая до центра, и пересаживаюсь в метро, так что добираюсь до кафе, в котором мы договорились встретиться, на несколько минут раньше. Быстро оглядевшись проверить, не здесь ли уже Имоджен Купер, нахожу свободный столик в самой глубине зала, подальше от внимания прохожих. Да здесь вроде и потише, чем возле выходящих на улицу витринных стекол – по крайней мере сейчас. Можно будет пообщаться более или менее с глазу на глаз – очень не хочу, чтобы нас кто-нибудь подслушал, пусть даже случайно.

Наконец замечаю голову с рыжеватыми светлыми волосами, пробирающуюся сквозь толпу посетителей в мою сторону. Желудок у меня сжимается. Глупо, конечно, так реагировать, когда я знаю, что сама попросила о встрече. Наверное, что-то во мне втайне надеялось, что Купер так и не появится.

– Бет… – произносит она, коротко кивнув и усаживаясь напротив меня. Оглядывается по сторонам и поднимает руку, чтобы привлечь внимание официантки. Заказывает эспрессо, я прошу латте. Купер спрашивает, не хочу ли я что-нибудь съесть, и я отказываюсь – меня и без того основательно мутит.

– Ладно. Давайте тогда сразу к делу, хорошо?

– Конечно, – говорю я, пытаясь заставить свои губы сложиться в улыбку. Ладони у меня вспотели, футболка неуютно прилипла к спине. Тем более что обивка кожаная, и я сижу как на печке. Меняю позу.

– Не нужно так нервничать, Бет. Вы же знаете, что лично вам абсолютно ничего не грозит.

«Пока что», – проскакивает в голове.

Воцаряется неловкое молчание. Именно Купер пускает пробный шар, спрашивая у меня, о чем я хотела поговорить.

– Я…

«Я не могу это сделать!»

– В общем, это непросто…

Ставлю локти на стол и опускаю голову на руки, упершись лбом в растопыренные пальцы. Внимательно изучаю поверхность деревянного стола, размышляя, как мне сформулировать то, что я хочу – что мне нужно – сказать.

– Я все понимаю, Бет. Уверена, что эта пара недель выпила из вас все соки. Но у вас явно есть что-то на уме, от чего вам надо избавиться. Я могу помочь вам с этим. Взвалить ваш груз на свои плечи и все такое.

– Но на самом-то деле все совсем не так, верно? Вы служите в полиции, и у вас есть работа, которую вы обязаны выполнять. Вы хотите добиться осуждения моего мужа. Если я чем-то с вами поделюсь, то не просто перевалю вам на плечи груз своих проблем – это будет еще один гвоздь в его гроб.

Купер резко поднимает брови и подается вперед.

– Гвоздь в его гроб? – Это явно пробудило у нее интерес, зрачки у нее расширились вдвое. – Что вы имеете в виду?

Шумно выдыхаю.

– Чисто гипотетически: если б я вдруг рассказала вам о чем-то, что уже знала, но просто не могла рассказать во время нашей первой беседы – и о чем никак не упомянула в своих официальных показаниях, – сделало бы это меня какого-то рода соучастником? Не означало бы, что я повинна в сокрытии улик и препятствовании правосудию? Мне тоже предъявили бы обвинение?

Теперь я складываю руки перед собой и переплетаю пальцы. Сжимаю их так сильно, что они становятся темно-красными.

– Чисто гипотетически – да, – говорит Купер. – Но если при этом имелись какие-то смягчающие обстоятельства, то, естественно, они были бы приняты во внимание.

Этого мало. Расплывчатое обещание принять во внимание какие-то «смягчающие обстоятельства» не дает никаких гарантий. Мне нужно что-то железобетонное, прежде чем выдавать все как на