— Лео! — в ужасе воскликнула она. — Разумеется, одна! Как ты мог подумать! Знаешь, если бы ты и вправду беспокоился обо мне, ты спросил бы первым делом, здорова ли я. Ты ведешь себя возмутительно!

— Прости, я не подумал… — И он поспешил исправить ошибку: — Ты не больна?

— Нет, абсолютно здорова! Благодарю за заботу! — отрезала она. — А шум ты слышал потому, что я никак не привыкну спать на этой кровати. Представляешь, я задремала и скатилась на пол. Правда, отделалась легким ушибом и сразу же заснула — точнее, заснула бы, если бы не ты.

Реджи за дверью усмехнулся. Ложь звучала правдоподобно.

— Но ты так долго открывала дверь… — подозрительно протянул Лео.

— Господи, Лео, я же в чужом доме! В незнакомой комнате! Смотри, здесь нет света. В темноте я уронила пеньюар и не могла его найти, — возмущенно перечислила она. — По-моему, ждать тебе пришлось недолго.

Эффингтон помолчал, словно обдумывая ее слова.

— Значит, ты здесь одна.

— Лео!

— Прости, Кэсси, но недавно ко мне в спальню вломился Беркли.

— Правда? — Удивление она разыграла, как заправская актриса. — Что ему там понадобилось?

— Он думал, что это твоя комната.

— Моя? Какой ужас! Неслыханная дерзость с его стороны! Уверяю тебя, Лео, если бы Беркли или какой-нибудь другой джентльмен явился ко мне в комнату без приглашения, ты бы услышал не просто шум!

Реджи поморщился.

— А что же?

— Во-первых, я бы позвала на помощь, — надменно заявила Кэсси.

— Ах да. — Эффингтон протяжно вздохнул. — По правде говоря, Кэсс, ведет он себя непристойно, но с благородными намерениями. Он хотел поговорить с тобой о… ну, вообще-то это не мое дело.

— А раньше ты охотно совал нос в чужие дела, — напомнила она.

— Не вини меня за заботу. Или ты забыла недавний разговор насчет принуждения к браку?

Принуждения к браку?

— Я же заверила, что не сделаю ничего подобного, помнишь? — торопливо напомнила она.

— Да, ноя…

— И добавила, что это гнусно, непростительно, подло…

— Не припоминаю, — покачал головой Эффингтон.

— Тем не менее я так считаю. — Она нетерпеливо вздохнула. — Если хочешь возобновить разговор, пойдем к тебе. Незачем стоять в коридоре.

— Кэсси, опомнись! — Эффингтон зевнул. — Скоро утро, я по горло сыт Беркли и тобой, так что спокойной ночи. Еще раз. — И Реджи услышал, как он удаляется по коридору.

— Спасибо за заботу, — сказала вслед ему Кассандра. — Ты же знаешь, я высоко ценю ее.

Эффингтон пробормотал что-то неразборчивое. Еще несколько минут постояв на пороге, Кассандра наконец захлопнула дверь и облегченно вздохнула. Реджи притянул ее к себе.

— Ты справилась прекрасно.

— И я так думаю. — Она улыбалась в темноте, обнимая его. — Конечно, я бы предпочла, чтобы ты остался здесь…

— Мне пора, — с сожалением перебил он. — Ночь не удалась с самого начала.

— Но ведь завтра будет новый день.

— Само собой. — Он поцеловал ее крепче и дольше, чем намеревался, разжал объятия и задумался, захочет ли когда-нибудь сам уйти от нее.

— Сейчас проверю, не следит ли кто-нибудь за дверью. — Она взялась за дверную ручку, но он остановил ее.

— А ты правда так думаешь? Ты не желаешь принуждать к браку даже мужчину, который тебя скомпрометировал?

— Разумеется! — твердо ответила она. — Я никогда не выйду замуж только затем, чтобы избежать скандала. И никого не заставлю жениться на мне, только чтобы спасти мою репутацию.

— Ясно, — с усмешкой отозвался он. Но Кэсси в темноте не видела его лица и ничего не заметила.

— Ну?.. — Она приоткрыла дверь и выглянула в коридор.

Наскоро попрощавшись, Реджи проскользнул мимо нее и направился к себе. Только спустя пару минут он осознал, что усмехается. Его походка вдруг стала легкой, осанка — молодцеватой, а в сердце поселилась надежда.

Для мужчины, который только что потерпел фиаско, он был в удивительно хорошем расположении духа. Особенно потому, что выяснил: его возлюбленная, мечтающая выйти замуж, вовсе не рвется к цели, не выбирая средств.

Но тем не менее она соглашалась разделить с ним ложе, не требуя брачных клятв. Реджи прекрасно представлял, сколько внутренних запретов ей пришлось преодолеть ради этого. Она не одержима страстью или по крайней мере охвачена не только ею. Кажется, он разгадал, что все это значит.

Неотразимая мисс Эффингтон влюблена — в мнимого повесу, бесконечно далекого от идеала лорда Беркли.

Предстояло лишь заставить ее открыть душу.

Долг мужчины — защищать близких, нуждающихся в опеке, от тех, кто способен в корыстных целях воспользоваться своим преимуществом или слабостью их натуры, и при этом защищать, не требуя признания заслуг. В первую очередь — сестер.

Л. Эффингтон

Кэсси сидела верхом на жеребце, которого выбрал для нее сам старший конюх Холкрофт-Холла, и обозревала окрестности.

Стоял весенний день из тех, что поэты воспевают в сонетах. Небеса приобрели такой пронзительный лазурный оттенок, что глазам было больно смотреть на них. До самого горизонта расстилались сочные луга, переливаясь всеми оттенками изумруда. От буйства красок впору было задохнуться. Мир казался немыслимо прекрасным.

Точнее, был бы таким, если бы Кэсси удалось хоть на минуту остаться наедине с джентльменом, с которым минувшей ночью она едва не лишилась девственности.

Половина гостей отправилась к месту, выбранному Гвен для пикника, в экипажах. Остальные, в том числе и Кэсси, предпочли добираться до буколического уголка на берегу озера верхом. Верховую езду она любила, тем более что Реджи выбрал ее, а мисс Беллингем отправилась на прогулку в открытой коляске. Кэсси надеялась, что по пути сумеет поговорить с Реджи, но мистер Драммонд успешно помешал ей, осыпая недвусмысленными знаками внимания. К счастью, он не был назойливым, к тому же Кэсси забавлял полный ревности взгляд Реджи, но злить его ей не хотелось. Особенно после вчерашнего.

Она перевела взгляд на Реджи, и ее сердце затрепетало, но не от счастья. Он уже спешился и теперь беседовал с мисс Беллингем, ее матерью и мисс Хиллиард, ухитряясь флиртовать со всеми сразу. Мисс Беллингем заигрывала с ним напропалую. С таким же успехом она могла бы прилюдно броситься ему на шею. Да, она само совершенство, бриллиант чистой воды и так далее, но, несмотря на глаза редкого фиалкового оттенка, в душе эта женщина безнадежно распутна. И вооружена красотой и обаянием, вдобавок твердо вознамерилась стать очередной виконтессой Беркли. Нечего сказать, хороша мисс Прелесть!