– Но ведь они арабы, то есть семиты, как и евреи! – воскликнула Анабель и зажала себе рот рукой, испугавшись собственного громкого возгласа.

– Адольф Гитлер как-то сказал: «Тот, кто видит в национал-социализме всего лишь политическое движение, мало что знает о нем», – Осинский поднял с земли упавший с потолка круглый камешек и принялся перекатывать его в ладонях. – Как большевики использовали русских крестьян и пролетариат в качестве топлива для разжигания костра мировой революции, так вожди Четвертого рейха используют мусульман Ближнего Востока для раскачивания и разрушения послевоенного Ялтинского мира.

Все его внимание было сосредоточено на камешке в его огромных руках, он явно не хотел натыкаться взглядом на фигуру в центре зала.

– А еще Гитлер говорил: «Борьба – мать всех вещей», вот почему между «Аль-Каидой» и нацистами столь много общего: стремление к завоеванию не только умов, но и территорий, а также готовность легко применить насилие и жестокость во имя идеологических целей.

– А мы, стало быть, сейчас в мавзолее Четвертого рейха? – поинтересовался Кремень. Он сделал два глотка из индейской фляжки и сложил руки на коленях. В глазах у него было что-то зловещее.

«Опять началось? – подумал Виктор, видя в глазах Кремня какой-то нездоровый блеск. – Только этого мне не хватало».

– В принципе да. Считай, что это мавзолей, – отозвался Лавров.

– А это мумия Гитлера? – уточнила Анабель.

– А я о чем толкую уже второй час, Анабель?! Вот только не думаю, что мумия, – покачал головой Виктор. – Судя по одежде, этот человек – адепт религии Бон и находится в состоянии «самадхи».

Аргентинка пристально посмотрела на Лаврова и слегка покашляла в знак того, что тот говорит непонятными словами. Лавров взглянул на Осинского. Олег, переглянувшись с Виктором, улыбнулся девушке, как ребенку.

– Это сложно объяснить, малыш, но Лавров хочет сказать, что этот человек… – Осинский кивнул в сторону неподвижно сидящей «статуи» и через паузу добавил, – …жив.

– Он не мертвый? – удивлению Анабель не было предела.

– Нет, – ответил Виктор утвердительно.

– Он нас слышит?

– Вряд ли, в нашем понимании слова он и не живой и не мертвый. Он как бы между, – пожал плечами Виктор.

– А разве такое возможно? – Кремень гладил пальцем ободок фонаря и недоверчиво глядел на Лаврова.

– Я расскажу то, что понял из пояснений тибетских монахов и до чего додумался сам. Как говорится, в порядке бреда. Но я не ученый и не монах, отнеситесь с пониманием к ходу мыслей простого журналиста.

Кремень тем временем сидел, неестественно уставившись в одну точку и что-то нашептывая. Виктор, который немного умел читать по губам, вычислил, что Сергей бормочет слова старой моряцкой песенки: «В далекой солнечной и знойной Аргентине…».

Продолжая наблюдать за ныряльщиком, Лавров продолжил излагать свою гипотезу:

– Некоторые животные могут впадать в состояние, близкое к смерти. В таком состоянии они дожидаются более благоприятных времен для возвращения к полноценной жизни. Самый близкий пример – это медведь.

– Я слыхал от охотников на медведя, что когда с него сдираешь шкуру, он фигурой очень похож на человека. Медведь – на мужчину, медведица – на женщину соответственно, – задумчиво сказал Осинский.

– Так что, выходит, человек произошел от медведя? – Анабель с недоверием посмотрела сначала на Олега, а потом на Виктора, ища у него поддержки.

– Мужчина – от осла, женщина – от овцы, – пошутил Олег.

– Иди ты… – притворно разозлилась Анабель и ткнула Осинского локтем в бок.

«Есть контакт!» – подумал Виктор, глядя на зарождающиеся отношения Олега и Анабель.

– Ну, вы будете слушать или нет? – вслух рассердился украинец, и друзья затихли.

– Как нам известно, мир заселяли неандертальцы, – продолжил Виктор свою импровизированную лекцию. – Покуда из Африки не пришли кроманьонцы и не захватили всю тогдашнюю Ойкумену. Генетически чистые кроманьонцы – это африканские негры, а все остальное человечество – это метисы кроманьонцев с неандертальцами. Как смогли победить кроманьонцы неандертальцев – это другой вопрос, а вот как выживали неандертальцы на протяжении тысячелетий в условиях ледникового периода – это тема для размышлений. Не исключено, что они в неблагоприятный период могли впадать в спячку, как медведи.

Анабель сладко зевнула.

– Нет, не подумайте, я не медведь. Просто спать хочу.

Мужчины засмеялись. Кремень же был на своей волне. Он сидел молча, не меняя позы, и Виктор не упускал его из виду.

Лавров нагнулся и посветил маленьким фонариком под ящик, на котором они сидели. Анабель повернула к нему голову и произнесла очень серьезно, словно от того, что ответит украинец, зависели судьбы человечества:

– Так вот почему никак не могут поймать «снежного человека»?! Эти реликтовые неандертальцы сидят в окаменевшем положении где-нибудь в недоступных пещерах и лишь изредка выходят на поверхность подкормиться?

– Соображаешь! – похвалил Виктор.

– Но в какой степени это все относится к дохлому Гитлеру? – нетерпеливо спросил Олег.

– Слушай и не перебивай, – попросил Лавров. – Мы тоже в какой-то степени неандертальцы и можем входить в это состояние – ни жив ни мертв.

Виктор опять взглянул на Кремня, который, похоже, был примерно в таком состоянии.

– Буддийские монахи время от времени демонстрируют такую способность – Лама Итигилов, например. Слышали?

– Это который хорошо сохранился с 27-го года? – спросила Анабель.

– Да. А есть еще нетленное тело Луанг Пхо Даенга на тайском острове Самуи в храме Ват Кунарам. Он вошел в состояние «самадхи» в 1974 году, – Виктор говорил тихо, но четко, чтобы не вызвать эхо в пещере. – Тибетские монахи религии Бон научились входить в это состояние без многолетних духовных изысканий, только с помощью специальной диеты и чтения мантр… Гитлер сотрудничал с ними, и свастика – это знак религии Бон.

– Никогда раньше не сталкивалась с религией Бон, – призналась Анабель.

– Религия Бон – очень древняя магическая практика общения с духами. Может быть, она даже является связью современных тибетцев с теми, кто был цивилизацией до нас – «кроманьоно-неандертальцев». Само название «бон» означает «ритуальное речевое действие». Это действие может быть на любом языке.

– Важен акустический резонанс, – вдруг произнес Кремень с закрытыми глазами.

– Именно так! Вы помните, как Гитлер мог заворожить и доводить тысячи, десятки тысяч слушателей до патриотического психоза?

– Он был оратором гипнотической силы и харизмы, непревзойденной и по сей день! – горячо согласился с ним Осинский.

Виктор повернулся, чтобы видеть Осинского. Тот включил фонарь, настроив рассеивающий «палаточный» режим. Кристаллы горного хрусталя на стенах пещеры таинственно мерцали. Олег по привычке потянулся было снова за пачкой сигарет, но, поймав на себе взгляд Лаврова, быстро спрятал ее в карман.