– Я только никак не пойму, – сказал Эхо, – действительно ли это все происходило со мной или мне это все приснилось.

– А почему ты не задаешься вопросом, переживаешь ли ты по-настоящему свои обычные сны? – спросил Айспин. – Каждую ночь ты отправляешься в путешествие и сталкиваешься с самыми удивительными вещами. Почему ты думаешь, что это происходит только в твоей голове?

Эхо покачал своей маленькой головкой, которая гудела от последствий путешествия и загадочных речей мастера ужасок.

– В любом случае с меня хватит, – заявил он. – Я вообще откажусь от еды, если ты мне не пообещаешь, что не будешь устраивать мне трапезы превращений. Я предпочитаю быть царапкой.

– Обещаю! – сказал Айспин. – Сейчас у меня есть все, что мне нужно. Вот здесь.

И он опять постучал по голове Эхо, который невольно встряхнулся после его прикосновения.

Мастер ужасок выпрямился и сделал серьезную мину.

– Хорошо! – сказал он. – Давай поговорим о другом. О твоей истории вчера вечером…

Он осекся.

Эхо внимательно слушал.

– Ну? – спросил он. – Что такое?

– Сначала она меня шокировала, и ты узнаешь причину этого. Но потом я размышлял об этом целую ночь и понял. Я хотел бы поблагодарить тебя за то, что ты открыл мне глаза. И не только за это. Ты в прямом смысле вырвал меня из лап безумия.

– Я? – удивился Эхо.

– Конечно! Я это докажу тебе. Но сначала я расскажу тебе свою версию этой истории. Тогда ты все это лучше поймешь. Пойдем со мной, я должен показать тебе одну часть замка, которую ты еще не знаешь.

Эхо нерешительно последовал за мастером ужасок. В последний раз, когда он предложил ему нечто подобное, они отправились в подвал.

Айспин шел грохочущими шагами впереди, а Эхо старался не отставать от него, семеня на своих ноющих от мышечной боли лапках. Они спустились на несколько ступеней вниз и попали в длинный коридор, в который Эхо никогда не заходил из-за очень странного запаха.

– Тебя, вероятно, удивляет, что мне известна твоя история? – сказал Айспин. – На то воля божья.

– И откуда же тебе это известно? – спросил Эхо.

– Я знал того молодого человека, о котором ты рассказывал. Он был студентом-алхимиком и моим хорошим другом. Мы вместе учились в Гралзунде. Поэтому я принял эту историю так близко к сердцу.

– Я даже предположить этого не мог, – воскликнул Эхо.

– Он был одним из лучших студентов курса и прирожденным алхимиком еще в молодые годы. Если бы он решил превратить свинец в золото, то у него бы наверняка это получилось. – Айспин засмеялся. – Я чрезвычайно гордился тем, что был его другом. Как я уже говорил, если ты хочешь представить себе полную противоположность его красоте, чувству юмора и природному обаянию, то просто представь меня в молодости: некрасивый, неловкий и нелюдимый.

Эхо слишком хорошо себе это представлял, но он не решился это высказать.

– Я прилип к нему как репей. Я имитировал его поведение, носил такую же, как у него, одежду, копировал его трактаты, следил за его предпочтениями в области науки и культуры. Я, так сказать, превратился в него.

Эхо увидел винтовую лестницу, которая вела вниз, и испугался, что они опять окажутся в подвале, но это было лишь другое крыло замка. Здесь запах был еще сильнее, и Эхо становилось все больше не по себе. Пара высоких и очень узких окон пропускали немного дневного света и свежего воздуха.

– После окончания учебы он уехал в Железный город, – продолжал Айспин, – чтобы там экспериментировать с металлами. Я из-за финансовых проблем вынужден был остаться в Гралзунде. Но мы постоянно поддерживали между собой связь и регулярно переписывались. Он подробно рассказывал мне о своих экспериментах, а я со своими скромными средствами пытался их воспроизвести. Разумеется, безуспешно, но я был рад уже тому, что мог участвовать в его работе. Однажды он написал мне, что встретил самую красивую девушку в мире. Она была дочерью могучего свинцового барона, и поэтому он лишь издалека мог восхищаться ею. К тому времени он с помощью своих успешных экспериментов уже сумел заработать некоторые деньги, но этого было недостаточно, чтобы войти в касту нуворишей Железного города. Прошел год, в течение которого он хранил в себе эту тайну обожания, и неожиданно я получаю от него письмо, полное оптимизма. В нем он сообщал о соревнованиях за руку и сердце прекрасной девушки. Он хотел принять в нем участие и потратить на это все свои сбережения. И я поддержал его в этом. Остальное тебе известно. В последнем своем письме он написал, что хочет вступить в армию наемников, чтобы принять участие в сражении в Мидгардских горах. Я ответил ему и умолял все как следует обдумать. Через некоторое время я узнал о его смерти.

Последние фразы Айспина звучали очень тихо и неуверенно.

Запах вокруг стал настолько сильным, что Эхо едва держался. Может быть, Айспин замуровал здесь останки своих животных? Или он скрывал нечто еще более страшное?

Неожиданно мастер ужасок остановился, обернулся и посмотрел на Эхо.

– Послушай, – сказал он, – я хочу рассказать тебе всю правду. Я должен признаться, что кое в чем тебе солгал.

Эхо вообще-то не хотел знать правду. Он также не хотел идти с Айспином дальше. В конце их последней прогулки их поджидала Белоснежная вдова. Неважно, от чего исходил этот кошмарный запах, в любом случае это было что-то ужасное.

– Правда заключается в том, что в этой истории нет никакого друга. Когда я только что сказал: я превратился в него, это было неправдой. Правда – то, что это я был им! И я всегда был им. Так как я – тот самый юноша, который сватался к твоей хозяйке.

Эхо ошеломленно смотрел на мастера ужасок.

– Этого не может быть! – сказал он. – Он ведь умер.

– Да, тогда я в самом деле умер, насколько это можно себе представить, – сказал Айспин серьезно. Он повернулся и зашагал дальше.

– Я хочу рассказать тебе историю дальше, с того места, когда я принес своей возлюбленной деньги. Тогда я уже был внутренне мертв, но внешняя оболочка существовала. Я был тогда видным парнем, я имею право это утверждать, но по сути своей я был ходячий труп. Я обещал своей возлюбленной, что вскоре приду навестить ее, но прямо от нее отправился в штаб наемной армии Железного города, чтобы записаться добровольцем на войну. Уже на следующий день мы двинулись в путь на битву в Мидгардских горах. Я не стану описывать тебе кровавые сцены и скажу только, что в конце битвы я лежал на горе трупов. Некоторых солдат я убил сам. Я был с ног до головы в ранах от мечей и топоров, но я был жив. Один старый алхимик, который случайно оказался на поле брани, оказал мне первую помощь и привез в свою лабораторию. Так как он понимал что-то и в хирургии, он смог худо-бедно залатать на мне некоторые раны. Подчеркиваю – именно худо-бедно.

Айспин горько засмеялся.