Особенно следует подчеркнуть, что использование местной рабочей силы осуществлялось не только в тыловых районах, но и непосредственно на передовых позициях, причем население безжалостно подвергалось опасности, связанной с ведением там боевых действий.

Поскольку жители всеми средствами пытались уклониться от направления на принудительные работы, фашистские органы применяли специальные методы по их вылавливанию. В качестве характерного примера можно привести утвержденный командованием 3-й танковой армии план 43-го армейского корпуса по проведению насильственного привлечения к работам населения сельских общин корпусного района в начале июня 1943 г. В соответствии с ним населенные пункты должны быть заняты войсками, все трудовое население собрано и вывезено с последующим распределением по дивизиям. На случай, если бы жителям удалось спрятаться при приближении к населенным пунктам указанных войсковых команд, с помощью громкоговорителей должно быть объявлено о том, что населенные пункты заняты ими на длительное время. Считалось, что население будет вынуждено в этом случае покинуть укрытия и таким образом его можно будет собрать. Одновременно в задачу команд входило и выявление мест, где жители прятали свой скот. Исходя из того, что население все же будет пытаться спастись бегством от направления на принудительные работы, кроме вышеупомянутых команд выделялись еще и усиленные подвижные войсковые подразделения для поимки беглых и осуществления транспортировки населения. Попытка к бегству наказывалась расстрелом. Наконец, планом предусматривалось и создание в полосе каждой дивизии рабочего лагеря, обнесенного колючей проволокой, с постоянной вооруженной охраной.

Столь же варварскими, как и методы сбора рабочей силы, были в большинстве случаев условия труда. Нечеловеческие условия размещения (в целях более легкого обеспечения охраны лагеря зачастую устраивались в открытом поле), недостаточное питание и ежедневная работа по 12 часов и более приводили к быстрому истощению сил и частым заболеваниям рабочих, так что лагеря должны были вновь пополняться уже через короткие промежутки времени. При этом рабочие принуждались варварскими методами к высокой интенсивности труда. Командование 29-го армейского корпуса отдало, например, распоряжение о том, что лица, уклоняющиеся от работы или занимающиеся саботажем, должны быть повешены по приказу любого офицера, который только окажется поблизости. Необходимо отметить, что не все солдаты, выделявшиеся на охрану лагерей, действовали с одинаковой жестокостью, что вызывало гнев высокого начальства. Так, генерал-полковник Рейнхардт отмечал во многих приказах, что рабочие работают слишком плохо, но недостаточно подгоняются охраной. Он требовал в связи с этим не только использования рабочей силы на принудительных работах «вплоть до изнурения», но, как это видно из его собственноручной приписки к проекту приказа в январе 1944 г., даже привлечения к ним детей в возрасте старше 10 лет. Подобные приказы отдавались и другими старшими военными начальниками, например, генерал-фельдмаршалом Бушем, временно исполнявшим обязанности командующего группой армий «Центр», который положительно оценил преступные действия Рейнхардта.

Привлечение населения к принудительным работам на оккупантов использовалось ими одновременно и как массовая репрессия для подавления народного сопротивления. Об этом свидетельствует содержание листовки, выпущенной в июне 1943 г., с обращением к местному населению. В ней говорилось, что за активную поддержку партизан в целом ряде населенных пунктов района были отобраны все работоспособные жители и направлены на принудительные работы в другую местность сроком на три месяца. Скот их передан под охрану войск. Оставшиеся родственники могли начать переписку с близкими лишь в том случае, если сообщат немецкому командованию что-либо о партизанах. При подтверждении сведений угнанные лица могли быть возвращены назад.

Эта низкая попытка шантажа имела так же мало успеха, как и уже упоминавшееся выше стремление побудить население к предательству путем осуществления раздела земли и предоставления других льгот. Поэтому оккупационные органы наряду с проведением депортации населения из партизанских районов в немецкие концентрационные лагеря приступили к созданию при полевых и районных комендатурах специальных штрафных рабочих лагерей для непокорных. Практически эти рабочие лагеря являлись дополнением к уже имевшимся на оккупированной территории с 1941 г. концентрационным лагерям для «подозрительных» и «нежелательных» лиц.

Во все большей степени разворачивались против этих мероприятий принуждения действия советских партизан. Наряду с уничтожением только что возведенных укреплений партизаны предпринимали налеты на вооруженные подразделения, выделенные для охраны лиц, пригнанных на принудительные работы. В качестве примера можно привести нападение партизан на подразделения, охранявшие население, принудительно используемое с начала 1944 г. на строительстве оборонительного рубежа на реке Збруч. 3 марта партизанские отряды «Смерть фашизму», имени Суворова и имени Котовского разгромили в результате неожиданного налета фашистские охранные подразделения, в том числе 725-й строительный батальон, и освободили несколько тысяч советских граждан.

Использование населения на принудительных работах по поддержанию в рабочем состоянии немецкой сети коммуникаций в оккупированных советских районах наряду со строительством линий укреплений и оборонительных позиций становилось с усилением народной борьбы первоочередной задачей оккупационных органов. Если вначале их главную заботу составляло содержание в исправности путей сообщения, то летом 1943 г., особенно с началом осуществления партизанами крупных операций «рельсовой войны», на первый план вышли почти непреодолимые трудности по постоянному восстановлению путей. Кроме значительных собственных сил (около 120 тыс. человек, в том числе немецкие железнодорожники-строители, инженерно-саперные части железнодорожных войск, подразделения организации «Тодт», отряды имперской трудовой повинности) и военнопленных на этих работах в больших масштабах стало использоваться и гражданское население. Кроме специальных, приданных немецким строительным и ремонтно-восстановительным подразделениям постоянных рабочих команд типа уже упоминавшихся рабочих рот к ним привлекались жители населенных пунктов, расположенных вблизи путей сообщения. На этих жителей возлагалась ответственность не только за ремонтно-восстановительные работы, но и за обеспечение бесперебойной работы путей сообщения. Так, по действовавшему в Белоруссии распоряжению, на местное население была возложена ответственность за обеспечение бесперебойной работы всех путей сообщения, проходивших по территории генерального комиссариата. Наряду с другими вопросами было установлено, что деревенские старосты должны были, по указаниям местных оккупационных властей, назначать специальные команды для разведки мин и разминирования, а также выполнения других задач по охране коммуникаций. Всем уклонявшимся от этих работ грозила смерть. К первоочередным задачам, кроме того, относилось строительство новых путей сообщения, полевых железных дорог и т. п. в прифронтовых районах.

Поскольку выше были рассмотрены главным образом специальные формы массового привлечения населения к принудительным работам во фронтовом районе сухопутных войск, необходимо указать на то, что и в оккупированных тыловых районах, находившихся под управлением гражданской администрации, подобные работы также носили массовый принудительный характер. В этой связи следует сослаться в качестве примера на принудительные работы, к которым привлекалось латвийское сельское население. Только в 1942 г. кроме выполнения своих непосредственных сельскохозяйственных работ оно вынуждено было отработать на оккупантов более 2,6 млн рабочих дней на извозных работах. В период с начала 1943 г. до середины 1944 г. общее количество отработок на различных физических и извозных работах составило 8,4 млн рабочих дней.