Скрип, скрип, визг, визг… Женщины все плыли и плыли перед ним. И каждая из них была изящнее другой.

— Боже мой, ничего ужаснее в своей жизни я не видела.

Вирджил даже не посмотрел в сторону сестры.

— Тогда отойди от зеркала, Рита.

Он надеялся, что если будет продолжать работать, она уйдет, но вместо этого почувствовал, что она подошла ближе.

— Должно же быть какое-то ограничение для количества голов в одной скульптуре.

— Убирайся.

— Мне позвонил Райли, — сказала она.

— И что?

— Сказал, что ты напился, буянишь и что тебя нужно отвезти в больницу. Вот я и пришла за тобой.

— А я что, очень похож на буйного?

— Ты очень похож на больного, Вирджил. Тебе нужно пройти курс лечения. И к тому же ты пьян.

— Да пошла ты… И процедуры вместе с тобой. Пошел к черту Боланд. Все пошли к черту.

По каким-то необъяснимым причинам Рита решила, что это было своеобразное приглашение, села на табуретку и скрестила свои варикозные ноги так, как будто собралась сидеть так до скончания века. Он сгорбился и дальше принялся работать шкуркой.

— Что тебе сказала Кэт?

— Она пригласила меня на обед на День благодарения, можешь себе представить.

Рита ничего не ответила. Вирджил посмотрел на нее искоса, чтобы увидеть, как она поражена его словами. Наконец она сказала:

— Думаю, она расстроилась, когда поняла, что ты сильно занят.

— Я велел ей убираться к черту.

— Ты такой последовательный.

— Убирайся.

— Я, собственно, что хотела сказать, — Рита вдруг умолкла. — Кэт не говорила ничего о детстве? О Бетти Энн или о тебе?

Вирджил бросил наждачную бумагу на пол, прямо к ногам Риты.

— Я работаю. И не хочу, чтобы ты торчала здесь. Я не хочу обсуждать мою почившую жену. Уходи.

— У Райли в больнице меня убеждали, что тебя необходимо госпитализировать, — стояла на своем Рита.

— Не желаю идти к этим иностранцам! Оставь меня в покое!

— Ты убиваешь себя, — сказала она тоном директора.

— Если мне суждено умереть, я умру. — Казалось, этот разговор действительно утомил его. — Но именно в этот момент я хочу работать в полном одиночестве.

Рита застонала.

— Это мой шедевр.

— Да уж. Настоящий кусок искусства. Это точно, — сказала она.

Вирджил попытался выпрямиться, но покачнулся.

— Рита, — сказал он, указывая на нее дрожащей рукой. — Ты старая уродливая сумасшедшая училка, и прости меня, если я не слушаю твои нотации, но ты ничего не понимаешь ни в искусстве, ни в страсти, ни в… — Он пошатнулся, ухватился за край рабочего стола. — В любом случае ты уродлива, так что убирайся.

Глубоко вздохнув, Рита встала со стула. Она поджала губы, Вирджил заметил, как она постарела. Когда это произошло?

— Я ненавижу тебя, — сказала она. — И всегда ненавидела. Не знаю, зачем я приехала в этот город, чтобы быть ближе к тебе. Ты мог бы стать самым близким мне человеком, но вместо этого, ты стал просто язвой. Прости меня за все, что я сделала для тебя, потому что ты ничего этого не заслужил. — Она развернулась и направилась к двери.

— Ты ненавидишь меня не больше, чем я ненавижу тебя, ты, старая морщинистая корова.

— Кстати, — сказала она, готовясь к контрольному выстрелу. — Никакой это не шедевр — это театр уродов. Надеюсь, ты сгоришь в аду.

Слава Богу, она ушла. Он вновь может вернуться к своим леди. Вирджил знал, что они скучали без него.

— Я наотрез отказываюсь это делать, — сказала Кэрри.

— У тебя есть идея получше?

— Да. У меня просто великолепная идея, Мэдлин. Как насчет того, чтобы бросить все это? Что, если ты займешься собой? Найдешь хобби? Скажу тебе по собственному опыту, это просто замечательно!

— Ха-ха.

— Я кое-кого встретила!

Мэдлин не удержалась.

— Ну и когда свадьба? — спросила она.

Кэрри сначала ничего не сказала, но когда заговорила, слова ее были резкими.

— Я хочу, чтобы ты перестала звонить на работу и мне домой. Если ты не одумаешься, я достану судебный ордер.

Мэдлин так засмеялась, что даже перестала прищипывать кромку пирога.

— Ты никогда не была моим настоящим другом, — продолжала Кэрри. — Я использовала тебя.

Мэдлин бросила скалку на стол.

— Да, я это прекрасно понимаю. Зато ты не вполне понимаешь ситуацию, которая возникла прямо сейчас, прямо здесь.

— Я вешаю трубку.

— Отлично. Тогда я пошлю несколько электронных писем, как только засуну эти яблочные пироги в духовку. По-моему, я всех учла, но скажи мне, если я что-то пропустила. Итак, директор департамента здравоохранения и человеческих ресурсов, председатель союза терапевтов, твоя ассистентка Элис, твои родители, Чарли и Верна Матис из Беркли, председатель законодательного собрания…

— Ты не посмеешь!

Мэдлин засмеялась:

— Кэрри, просто сделай это, ради Бога. Приедь в Персуэйшн на открытие клиники и выкупи Мэтта — ты сделаешь пожертвование на благое дело и вернешь мне должок. Ничего плохого в этом я не вижу…

— И ты отстанешь от меня?

Мэдлин даже приплясывала от возбуждения.

— Если я увижу, как ревнует Нола, если ты заставишь ее волноваться по-настоящему, я прощу тебе должок. Обещаю.

Кэрри колебалась:

— Но я понятия не имею, станет Нола волноваться или нет. Мне вот это качество вообще несвойственно.

— Либо ты сделаешь это, либо я разошлю письма.

— Хорошо, — наконец, согласилась Кэрри. — Я заплачу залог за Мэтта на благотворительном аукционе и всех заставлю думать, что без ума от него, а ты больше не будешь мне угрожать. Согласна?

— Согласна.

— В какое время начнется аукцион?

— В два.

— Какое-то странное время. Посередине дня. Ну да ладно. — Кэрри вздохнула в знак поражения. — После аукциона я не хочу иметь с тобой ничего общего. И впредь ты не будешь никому болтать о моих… э… недостатках.

— За Мэтта можно расплатиться по «Визе», — сказала Мэдлин.

Наступил канун Дня благодарения, и сердце Кэт наполнялось любовью и благодарностью к людям, собравшимся у камина. Приехал Эйдан. Уже одно это событие взволновало Кэт. Он привез свою девушку, Рейчел Мишмурта, которая боролась со своей застенчивостью. Были здесь и Мэтт с Нолой. И конечно, Райли. Лоретта лежала около камина.