Милли не скрывала восхищения:

— Вот это сила воли!

Урок затянулся до позднего вечера и помог Дженни отвлечься от случившегося в машине. Милли не преувеличивала — она хорошо играла в бильярд. Кроме того, она оказалась отличным учителем, а Дженни — прилежной ученицей.

Она вернулась домой измученная, но довольная достигнутыми успехами. И все же, несмотря на усталость, сна не было и в помине. Она боялась уснуть, боялась того, что могла увидеть.

Когда Дженни все-таки закрыла глаза, в голове у нее прозвучали слова, которые произносили служанки, стоявшие у входа в особняк. Странные слова: «Д-вит, гвин, ворра, ири, ху-фа, чо, небер…» Она решила, что завтра попытается определить этот язык.

Дженни уснула уже утром, чтобы несколько минут спустя пробудиться от звонка будильника, возвещавшего, что пора собираться на работу. Слабая, как котенок, Дженни с трудом заставила себя встать и одеться.

* * *

Оливер Мэдисон-Браун сидел напротив Чарли Дентона на камбузе «Мародера» и играл с ним в кункен. Теще нездоровилось, и Биб на пару дней уехала в Оранж-Каунти, оставив детей на попечение мужа. Правда, сегодня юные отпрыски попросили отпустить их ночевать к друзьям — Тейбору и Дебби Свифт. Поскольку Вики Свифт была лучшей подругой Биб, она пригласила детей в гости.

Оставаться одному в пустом доме не хотелось. Он сел в «тендерберд-64», купленный почти задаром и восстановленный своими руками, и поехал на пристань, рассчитывая застать Джека. Но на месте был только Чарли. Поскольку оба не знали, чем заняться, они послали за пиццей и сели играть в карты.

Когда позади остался шестой кон, кто-то постучал в дверь. Чарли открыл и впустил в кают-компанию Дженни Остин.

— Ой!.. Извините, Чарли, я думала, вы один…

— Вы ведь помните Олли, правда?

— Конечно. Хэлло, Олли!

— Хай, Дженни. Рад видеть вас!..

— Не буду портить вам игру. Я просто гуляла и решила зайти.

Чарли придирчиво осмотрел ее. Олли заметил на лице женщины усталость, которую нельзя было скрыть макияжем, и вспомнил слова Джека о том, что она борется с бессонницей и кошмарами. Чарли тоже упоминал об этом. О Господи, какая беда!..

— Во что вы играете? — спросила она, теребя пуговицу свитера.

— В кункен, — сказал Чарли, — и Олли оставляет меня без штанов.

— Когда я была маленькой, мы любили играть в «черви-козыри».

Олли несказанно удивился:

— Вы играете в «черви»?

Дженни улыбнулась:

— Это было наше семейное увлечение.

Олли усмехнулся и потер ладони.

— Черт побери, Чарли, по-моему, хорошая партия в «черви» куда интереснее этого несчастного кункена! Что скажешь?

— Ну что я могу сказать? Садитесь, девочка. Мы принимаем вас в компанию.

Дженни села за стол с искренним воодушевлением. Ее чудесные карие глаза светились теплом и добротой, на губах играла нежная улыбка.

— Я давно не играла, — сказала она, — наверное, многое забыла. — Дженни сидела за столом с таким видом, что Олли захотелось позволить ей выиграть. Чарли сдал карты.

Ей не понадобилось много времени, чтобы освоиться. Кроме того, ей везло, и Олли пришлось прилагать все силы, чтобы не проиграть. Игра шла с «убийцей», и партнер с наименьшим количеством карт червонной масти, которые и были целью игры, пасовал.

Игра закончилась, когда принесли пиццу.

— Как продвигается ваше исследование? — спросил Чарли, переходя к тому, ради чего и пришла Дженни.

Она посмотрела в сторону Олли, гадая, многое ли ему известно.

— Джек немного рассказывал мне о ваших кошмарах, — мягко промолвил Олли, — он говорил, что вы пытаетесь понять, где могли видеть или читать что-нибудь подобное.

— Если бы это было так просто… — тихо отозвалась Дженни.

Чарли едва не подавился куском пиццы.

— Так вы подумали о том, что я сказал?

— Немного, — она вынула листок из кармана угольно-черных джинсов, которые казались совсем новыми, — а на следующий день произошло еще кое-что. Сегодня я долго сидела в библиотеке, но мне так и не удалось напасть на след.

Дженни передала Чарли лист бумаги, и Дентон принялся изучать его:

— Что это?

— Слова, которые я слышала, когда… Слова из сна. Я услышала разговор служанок и попыталась понять, что это за язык.

Олли потянулся к листку и прочитал слова вслух:

— Д-вит, гвин, ворра, ири, ху-фа, чо, небер… Странно! Никогда не слышал ничего похожего.

— Я записала их фонетически — так, как они звучали. — Дженни бросила на него удивленный взгляд. — Повторите-ка…

Олли улыбнулся и повторил слова.

— Когда их произносите вы, они звучат совсем по-другому. Именно так, как мне слышалось во сне.

Олли еще раз заглянул в бумажку, и вдруг его рот разъехался до ушей.

— Ай двит, — сказал он грудным басом. — Вен ю гвин ду дат? Мебе небер. А ворра дид ю сэй?

— О Боже!..

— Это пиджин, Дженни, — сказал он.

— Пиджон[10]… Не понимаю.

У Олли зарокотало внутри:

— Птица тут ни при чем. Я говорю про «пиджин инглиш». Это что-то вроде комбинации африканского сленга и разговорного английского.

— Пиджин… Да, теперь я вспомнила. Об этом упоминалось в статьях, которые я читала. — Она посмотрела на Олли. — «Я делаю это», «Когда вы собираетесь сделать это», «Может быть, никогда». А последнюю фразу я не поняла…

— А ворра дид ю сэй? — повторил он. — Это значит «Что вы сказали?».

— Как вы…

— Моя мать родом с Барбадоса. Когда я был мальчишкой, мы пару раз ездили к ее родным в гости. Именно так они и говорили.

— Барбадос… — повторила Дженни.

— Верно.

— Не юг, — продолжила она, широко раскрыв глаза, — Вест-Индия… — Она посмотрела на Чарли, а затем снова на Олли. — Там ведь есть джунгли!

— На каких-то островах есть.

— А на Барбадосе? — с надеждой спросила Дженни.

— Насколько я знаю, нет. — Ее милое лицо тут же омрачилось. — Не огорчайтесь. На Карибах полно островов.

Она снова прочитала записанные на бумажке слова и задумчиво свела брови.

— А в начале восьмисотых годов там было полно плантаций. Как раз таких, как в моем сне.

Тут на палубе раздались шаги, и Джек рывком открыл дверь каюты. При виде Дженни, сидящей в компании двух друзей, его убийственно мрачное лицо сразу просветлело.