Неужели они не понимают, что сводят его с ума? Обе трещали без умолку – с тех пор как сели ужинать. Говорили о садоводстве, шопинге… и прочей чепухе. Но главным предметом разговора была реставрация его дома. С ним, однако, никто не советовался.

И было совершенно непонятно, почему они так быстро подружились, эти женщины. Но Митч точно знал: их дружба ужасно действовала ему на нервы.

Тут мать весело рассмеялась, и Митчу захотелось рычать от злости. Но вместо этого он откусил кусочек жареного по-каджунски цыпленка, приготовленного Мадди. И стал жевать очень медленно.

Шарлотта поставила на стол стакан с охлажденным чаем.

– Маделин, я подумывала завтра поехать с тобой в Шривпорт. Там, недалеко от шоссе, есть прекрасный антикварный магазин.

– Ее зовут Мадди, – пробурчал Митч.

Мадди же, покосившись на него, небрежно махнула рукой и проговорила:

– Не обращайте внимания, миссис Райли. А что касается магазина… Думаю, это было бы неплохо. Я очень люблю антиквариат. Знаете, я нашла в подвале потрясающий старомодный телефонный столик, покрытый слоями краски. Может, попытаться отреставрировать его?

– О боже! – Мать прижала ладони к щекам. – Он розовый?

Мадди кивнула.

– Да, а что?

– Я покрасила его, когда мне было двенадцать. Он стоял в моей спальне.

Розовый?.. Митч ущипнул себя за переносицу. Следовало как можно скорее убраться отсюда. Может, Чарли или Сэм смогут поиграть с ним в баскетбол. Вероятно, это поможет ему успокоиться.

– Значит, не возражаете? – спросила Мадди. – Потому что он фактически ваш.

– Он фактически мой, – проворчал Митч и поморщился. Наверное, он сейчас походил на капризного ребенка. Но увы, как он ни пытался, ничего не мог с собой поделать.

– У тебя проблемы? – строго спросила Мадди. Но тут же, с улыбкой посмотрев на Шарлотту, проговорила: – Ох, простите…

– Ничего страшного, дорогая, – ответила Шарлотта, и, взглянув на сына, добавила: – Он иногда бывает настоящим грубым медведем.

– Не извиняйся за меня! – прорычал Митч. Тут прозвенел телефон, и он, поспешно схватив трубку, пролаял: – Да, слушаю!..

– О боже!.. Кто-то встал с левой ноги? – пропела Грейси.

Митч тяжко вздохнул. Только этого ему не хватало!

– Чем могу помочь? – буркнул он.

– Мадди дома?

В трубке раздался звон посуды, безумно действовавший Митчу на нервы.

– Да, дома.

– Можно с ней поговорить? – спросила Грейси тоном девочки-подростка, спрашивавшей разрешения у отца.

– Секунду, – процедил он. Затем обратился к Мадди: – Это тебя. Грейси.

Мадди вскочила и схватила трубку.

Митч в ярости уставился на нее. Она ответила ему таким же взглядом. И тотчас спросила:

– Что это с тобой?

– Абсолютно ничего, принцесса.

Последнюю неделю они много болтали, пререкались, занимались фантастическим сексом, но оба избегали реальных разговоров о реальной жизни. Мадди по-прежнему была здесь, рядом с ним, но Митч уже потерял то, что больше всего в ней любил. И очень хотел вернуть. Но как перекинуть мостик через пропасть?

Продолжая хмуриться, Мадди потащила длинный шнур трубки в столовую, оставив Митча наедине с матерью.

Комната наполнилась тягостным молчанием.

Они с матерью не виделись три года, но им по-прежнему не о чем было разговаривать друг с другом.

Наконец Шарлотта провела пальцем по стакану с ледяным чаем и проговорила:

– Мне очень нравится Мадди.

– Я вижу, – ответил он, не зная, что еще сказать.

– Она чудесная, – продолжила Шарлотта. – Я бы не вынесла этого испытания, если бы не она.

– Да, в ней есть такое качество, – пробурчал Митч.

Мать откашлялась и заявила:

– С ней ты – совсем другой.

– Я вообще другой.

Шарлотта кивнула, и ее затуманившиеся глаза, такие же янтарные, как у сына, наполнились грустью.

– Знаешь, Митч, я хотела тебе позвонить.

– И что тебе помешало?

– Не думала, что ты захочешь говорить со мной. – Она вздохнула, и тонкие морщинки в уголках ее глаз стали глубже.

– Хорошая причина, – фыркнул Митч.

– С тобой очень нелегко говорить.

Митч пожал плечами.

– Но это и не важно, верно?

Мать хотела ответить, но тут в комнату вошла Мадди. Прикрыв рукой микрофон телефона, она протянула трубку Митчу.

– Тебе звонят.

– Кто? – У него не было настроения с кем-либо говорить.

Мадди сглотнула. И посмотрела на Шарлотту. Митчу стало не по себе. А Мадди прошептала:

– Он не представился, но я почти уверена, что это твой отец.

Текила кипела в жилах Мадди, а ритмы музыки кантри казались оглушительными. Посетители «Биг-Ред бар-энд-теверн» выплясывали сложный тустеп посреди зала, переделанного из амбара, и Мадди почти убедила себя в том, что прекрасно проводит время. Почти убедила…

Эти Райли… они удивительные! И уж точно не склонны к эмоциональным взрывам.

Митч поговорил с отцом две минуты, передал трубку матери и вышел без единого слова. Мадди тотчас пошла за ним, но он заявил, что обсуждать нечего, и закрыл дверь кабинета у нее перед носом. Злая, как черт, вознамерившись узнать, что происходит, она поискала Шарлотту, но обнаружила, что та заперлась в ванной. И какое-то время Мадди бродила по дому в полном одиночестве. Именно потому она в конце концов и оказалась в баре соседнего городка с Грейси. Обе пили «маргариту» за «маргаритой», словно стремились занять первое место в соревнованиях по пьянству.

Грейси хлопнула по спине парня в «майке-алкоголичке» и шляпе дальнобойщика.

– Послушай, Билли, мы пойдем еще на один раунд. – Она улыбнулась ему и снова шагнула к бару.

– А не пора ли сказать себе «нет»?! – завопила Мадди, старая перекричать грохот музыки.

– А зачем мне это? У меня все замечательно. – Грейси взглянула на Мадди сверху вниз и добавила: – У меня нет проблем.

Чувствуя, что жужжанье в голове усиливается, Мадди прокричала:

– Но сколько еще мы можем выпить?!

Грейси закатила глаза.

– Позже, во время танцев, все выветрится. – Она взяла коктейли из огромных мясистых рук какого-то парня.

Мадди тихонько вздохнула. Она надеялась, что сможет отключиться рядом с Митчем – после того, разумеется, как он утомит ее в постели. Как странно… При свете дня они были словно чужие, а ночью они набрасывались друг на друга как голодающие на еду.