Он подошел к перилам, неодобрительно глянул в ту сторону, куда улетел Яррен.

— Летит он не в сторону дома. И не к горе Раэн. И куда же его понесло? Скажи-ка, Дигеро, если б ты не ждал, когда Рамасха освободится, куда бы сейчас отправился?

— В центр треугольника, — не задумываясь, ответил я.

— Какого треу… О котором сказал мне Эстебан? Раэн-Ассияшт-Север? Ах ты ж! — С этим возгласом досады вейриэн отступил на шаг и исчез. Чем они платят за переходы, хотел бы я знать, если не пользуются тропами духов? Хоть в ученики иди, чтобы узнать.

Я стоически подавил импульс вызвать Рогнуса и самому смотаться в пресловутый центр. И правильно сделал, потому что, во-первых, без карты не представлял точного места, а во-вторых, через несколько мгновений дух сграбастал меня за шкирку, выпалив, что принц Игинир появился у подножия горы Совета, на этот раз со всей свитой и готовый к походу.

Я едва успел назвать плату: разговор с Таррэ об ученичестве. Даже помнить о нем не хочу, чтобы не было соблазнов.

Но Рогнус уже вытолкнул меня на площадку, а о разговоре я еще помнил. Так что не знаю, чем расплатился за то, что не опоздал. Там уже собрались провожающие — лорды, пара советников и несколько учеников школы риэнов, наших с Кандаром друзей.

Ласхи подвели мне дивного белоснежного коня. Он скосил на меня глаз с вертикальным зрачком. Снежный дракон. Иных лошадей у северян нет.

«Гхм… Потомок, а ты ничего не забыл? — осведомился Рогнус. — Так и поедешь нищим оборванцем без поклажи?»

Через пару секунд у моих ног появился плохо уложенный дорожный мешок, из которого издевательски высовывалась кукольная голова королевы Лаэнриэль с растрепанной косой и зелеными глазами принца Лэйрина. Мрак! Сестренка сунула все-таки. Еще и обиделась, наверное, что я ее любимую куклу не стал брать. Вот не мог Рогнус мне раньше вещи доставить? Хотя бы в то время, когда я на балконе на панораму пялился, словно впервые видел. Выставил теперь меня на посмешище.

Под ехидные взгляды и сдержанные смешки учеников школы я спешно попытался засунуть куклу поглубже в мешок, но она, как назло, за что-то зацепилась.

— Можно посмотреть, Дигеро? — Принц Игинир соскользнул с белоснежного коня и в два шага оказался рядом.

— Извольте, ваше высочество.

А вот досталась кукла легко, зараза. Словно сама выскочила. Взяв ее в руки, принц с удивительно нежной улыбкой поправил растрепанную косу.

— Какие у нее глаза! — вздохнул он. — И зовут эту красавицу — королева Лаэнриэль?

— Да. Моя младшая сестренка положила, — пояснил я. — От сердца оторвала.

— Счастливец, у тебя очень любящая сестра. Я бы тоже от такого талисмана не отказался.

— Думаю, Айдора обрадуется, если подарок будет вашим, ваше высочество.

Озабоченная складка на лбу принца разгладилась, он расцвел такой потрясающей улыбкой, как если бы ему подарили мир.

— Спасибо. Я буду ее беречь. Передай леди Айдоре, что она сделала меня счастливым. Могу я ее отблагодарить? Это не будет нарушением какого-нибудь пункта вашего сложного этикета?

— Леди в любом возрасте не принимает даров от мужчин, не представленных роду, но передать через родственников дозволяется. Только не кольцо, — улыбнулся я, заметив, как задумчиво оглядел Игинир свои руки. — Это будет неправильно понято.

Принц вынул из уха серьгу с капелькой из необычного прозрачного камня. В его глубине словно переливалось крохотное северное сияние.

— Пусть леди Айдора простит меня за такую импровизацию, но ничего более подходящего я не мог придумать. Это тоже талисман. — Игинир, заметив мой настороженный взгляд, нахмурился. — Уверяю, Дигеро, это совершенно безопасный подарок для маленькой леди и не может навредить ни ей, ни вашему дому, ни, дьяволы задери вашу подозрительность, Белогорью. Рагар не впустил бы меня сюда с опасными предметами.

Он положил мне безделушку на ладонь.

«Рогнус, проверь эту штуку и передай Айдоре, если действительно нет опасности», — попросил я. Серьга очень медленно растаяла, а принц бережно спрятал куклу под плащ. Я окинул взглядом озадаченные лица товарищей и почувствовал благодарность к северянину, спасшему мою репутацию. Над взрослым принцем, играющим в куклы, никто не засмеялся.

Я быстренько перетряхнул мешок, и в груди похолодело. Писем, которые я писал самолично или диктовал духу-помощнику, чтобы тот перенес на бумагу, не было. Ни одного.

«Рогнус, ты не видел, куда я мог сунуть письма?»

«Какие?»

По его невиннейшему тону я сразу догадался, кто приложил руку к исчезновению дневников, тьфу, писем, конечно.

«Мои письма принцу Лэйрину!» — мысленно рявкнул я.

«Их обнаружил твой отец и сжег».

«Они были зашифрованы! Как он мог понять, что это за записи?»

«Диго, Диго… Ну что можно утаить от того, кто умеет допрашивать духов? Естественно, ему сообщил ключ твой маленький помощник!»

«Очередная подлость!» — взорвался я.

К счастью, от неприличной брани меня отвлек зычный приказ командира северного отряда:

— Ласхи, на крыло! В путь!

* * *

Мы преодолели на ласхах примерно полпути до рубежа с владениями короля Роберта, когда советники и лорды, провожавшие северян на крыльях духов, вдруг страшно засуетились. До уха донеслись возбужденные возгласы.

«Рогнус, что происходит?» — спросил я. Дух отозвался: «Гайира нашли. Сейчас посмотришь».

— Ваше высочество! — выскочил из воздуха страшно довольный Таррэ. — Давайте-ка сделаем привал.

Едва мы опустились в подходящую высокогорную долину, из ниоткуда высыпалась полусотня вейриэнов. Пятеро волокли какой-то ящик, похожий на гроб, популярный у дальегов и жителей равнин в похоронных ритуалах. Я ждал, что появится и Яррен, но его не было.

Вейриэны сняли черные ремни с гроба, откинули крышку и бесцеремонно вытащили за шкирку Гайира — посиневшего, но живого, связанного по рукам и ногам странными веревками: перекрученной розовой тканью с оборками.

— Вот в этом его и нашли, перевертыша, — сообщил Таррэ. — Путы снимать не стали, уж больно хороши. Судя по ним, платье миледи Хелины восстановлению не подлежит. Пусть он сам расскажет о вашей будущей родственнице, ваше высочество, он ее последним видел. Ну, Гайир?

Старший сын лорда Хорхе не брезговал магическими манипуляциями с внешностью: выглядел он молодо и породисто, с излишне правильными чертами лица. Раньше выглядел. Сейчас один глаз зиял кровавой раной, второй сочился слезами, расцарапанные щеки воспалились, а в когда-то густой медной шевелюре просвечивали проплешины от выдранных волос.

— Ну, что молчишь, Гайир? — склонился к нему Таррэ.

Предатель всхлипнул.