– Хорошее замечание, мы с огнем не пробовали. В общем, загадочная история, надо признать. И все-таки, что дальше делать предложишь?

– Мне видится несколько возможностей, – ответил Арсентий, пораздумав несколько мгновений. – Первая, самая дурная – сидеть здесь, но рано или поздно они нас выковыряют. Вторая – прорываться из города, а потом пытаться снаружи спалить это мертвячье гнездо со всеми обитателями. Но нельзя забывать, что в городе и живые могут оставаться. И третья…

– Ну, не томи. Говори, что задумал? – Михаил посмотрел из-под низко опущенных бровей.

– В кремль двигать надо, эта зараза оттуда пошла. Сдается мне, что тот, кто мертвяков поднимает, как раз там сидит.

Некоторое время в кожевне царила тишина, порой прерываемая рычанием мертвяков на улице. Потом брат Михаил осторожно переставил с места на место поврежденную ногу и откашлялся.

– Мысль у тебя, похоже, правильная. Только вот как туда пробиться? Вас трое всего, а я не ходок.

– Я, пока по городу шастал, понял – они, конечно, очень опасны. Но главное их оружие – страх. Как только жертва цепенеет – всё, догонят и зажрут. А мы их не боимся. Правда, я не очень представляю, с чем мы столкнемся внутри кремля.

– Ну, до кремля еще добраться надо, а они вон, уже ждут снаружи, – Михаил указал на дверь, – обложили.

– А если по крышам? – предложил Гриня с блеском в глазах. – Я сверху смотрел, дома почти рядом стоят аж до торговой площади. А там и до кремля рукой подать.

– Хм, неожиданно, – Арсентий потер ожог на лице. – Но да, может и сработает.

– Хорошо, доберетесь вы до торжища, а что дальше? – задумчиво произнес Михаил.

– Пока не знаю. Надо на месте смотреть. Но сидеть тут точно бесполезно.

Брат Михаил подал рукой знак Федьке, тот подскочил и помог подняться. Вместе они подошли к дверям, и монах через щель выглянул наружу, задумчиво почесал бороду.

– Значит, сделаем так. Как только вы двинетесь по крышам, эти сразу ломанутся за вами. Лазать вроде не могут, но и спуститься не дадут, да еще и других подтянут. Их надо отвлечь.

– Это ты на себя намекаешь?

– А есть другие предложения? Вам там каждая рука пригодится, а мне до кремля все одно не дойти. – Михаил положил ладонь на плечо Арсентия. – Да ты не переживай, я уже давно смирился с тем, что здесь останусь. Только вот жизнь хотелось бы не зря отдать.

– Ты можешь запереться здесь, отсидишься.

– Не глупи, Арсентий. Тогда вы точно не прорветесь.

– Михаил, не надо! Мы вернемся за тобой, когда все закончится!

– Давай делай, что нужно, брат! – Монах тепло улыбнулся товарищу. – А я сделаю то, что я должен.

– Нас и так слишком мало…

– Все! Это не обсуждается! Собирайтесь.

– Спасибо, брат! – Арсентий обнял товарища. – Встретимся в другом мире!

– Постарайтесь сделать так, чтобы встреча произошла попозже. – Михаил обнял послушника в ответ, потом отстранился, достал из сумки серебряную цепь, такую же, как та, что Арсентий оставил в переулке. – Ну что, парни, приступим, помолившись?

* * *

Брат Михаил коротко выдохнул, кивнул, и Гриня резко скинул засов, дернул на себя дверь. Стоявшие наготове Арсентий с Федькой вскинули луки, и две тетивы быстро-быстро запели в унисон, словно кто-то заиграл на гуслях веселую плясовую. За несколько секунд они расстреляли весь запас стрел, но на земле осталось лежать десятка с три мертвяков. И тогда монах, сильно хромая, шагнул во двор, а послушники бросились по ступеням вверх.

Когда они вылезли на крышу через заранее подготовленное отверстие, Арсентий не удержался – посмотрел на происходящее в переулке. Михаила твари обступили со всех сторон, но он не подпускал их к себе, вращая цепь в воздухе с такой скоростью, что она почти была не различима взглядом.

– Храни тебя Бог, брат! – Арсентий, глаза которого были наполнены болью, перекрестил Михаила, потом подтолкнул близнецов, так же завороженно смотрящих в переулок. – Погнали! Он нам не так много времени подарил, чтобы зазря его тратить. – И сам первый перепрыгнул на кровлю соседнего дома.

В вечерних сумерках они бежали по конькам крыш, перескакивали, не сбавляя скорости, проулки между домами. На ходу послушник подумал, что все-таки им очень повезло оказаться в мастеровой части большого города – тут дома строили почти впритык, – а не в купеческой стороне, где строились отдельными подворьями, с огородами и широкими проездами. И тем не менее несколько раз ему приходилось ловить за руку кого-то из близнецов, не долетевших до соседней крыши. Да и сам Арсентий дважды только в последний момент успевал вцепиться в край и подтянуться на руках. Верный ворон летал над ними кругами, время от времени снижался, особенно когда кто-то оступался, словно бы хотел подхватить и помочь. Но, разумеется, сделать ничего не мог, поэтому только досадливо каркал.

Твари были на улицах повсюду. Шастали между домами небольшими группами, выискивали живых. Кое-где иногда слышались крики и стоны, очень быстро сменяющиеся ревом мертвяков.

Вскоре послушники добрались до последнего дома – трехэтажного, с большим двором и пристройками. Похоже, тут был постоялый двор для приезжих торговцев. Замерли на краю, оглядывая окрестности. Кремль и торговая площадь лежали перед ними как на ладони.

– Ну что, отдышимся, спрыгиваем, и туда бегом? – Гриня присел на конек крыши, опираясь на копье, которое сжимал в руках, посмотрел вниз.

– Ноги переломаешь – и всё, отбегал, – покачал головой второй близнец.

– И что тогда делать будем? Сидеть и надеяться, что все само закончится? Или по воздуху полетим, как ворон? А то, может, он нас и перенесет?

– Вниз спустимся, но по-другому. – Арсентий взял у Грини копье, подцепил одну из досок крыши. Федька просунул в образовавшуюся щель рукоять топора, болтавшегося до этого у него на поясе, вместе они поднажали, и доска со скрежетом отошла. Старший послушник склонился над дырой и еле-еле успел отпрянуть, потому что изнутри вылетела стрела.

– Тихо, православные! Мы живые, Христом Богом клянусь.

– А если живые, какого лешего по кровлям скачете? – раздался изнутри грубый голос. – Мы уж подумали, что эти к нам лезут. Крышу не ломай, сейчас лаз открою.

Вскоре рядом скрипнуло, несколько досок откинулись в сторону, и в образовавшемся отверстии появилась голова человека с взлохмаченными седыми волосами и бородой – он смотрел на гостей недобрым взглядом, в руках сжимал боевой лук, переводил наконечник стрелы с одного послушника на другого. Арсентий демонстративно перекрестился, и только тогда человек показал взмахом руки, что они могут спуститься.

По очереди послушники спрыгнули в темное помещение, которое действительно оказалось гостевым двором. Хозяин, впустивший их, назвался Жмыхом. Он стоял в стороне, по-прежнему недоверчиво оглядывая внезапных пришельцев, рядом с ним чадила масляная лампа.