Сегодня солнечно. Завтра едем в город. Папа с грымзой ушли гулять, а меня не взяли. Она отвратительно смеялась и говорила, что маленьким с ними идти нельзя, они будут заниматься чем-то только для взрослых. Знаю я все, что они там делают. Недавно я подглядывала в скважину за ними. Дядя Радомир говорит, что грешно подглядывать. Откуда он узнал? Думаю, он сам подглядывал за нами, а все эти слова про «грешно» говорит специально, чтобы все думали, какой он хороший и правильный.

«Что за дядя еще? Снова загадки! Возможно, он приезжал вместе с Саванчуком. Брат жены, например. Или брат самого Саванчука». Следующая запись была совсем короткой:

Радомир плохой. Он и другие жители поймали меня и хотели сделать больно, но папа им не позволил.

— И это все?! — Алиса от досады поморщилась. — Неужели нельзя написать побольше о таком важном событии! Ладно, теперь понятно, кто такой Радомир, это сосед, он тут всем заправляет. Зачем же они ее поймали? Она не беременная блудница, но они что-то хотели ей сделать. — На другой стороне был нарисован коричневым карандашом щенок, а под ним размещалась запись, особенно неразборчивая:

Она убила, убила моего Рики. Проклятая убийца! Я ее ненавижу! Пусть она умрет! Даже папа ничего не возражал, когда я это сказала. Но он не наказал ее, а Рики умер, папа зарыл его на заднем дворе. Он сказал, что купит другого щенка, но как он не понимает, что мне нужен только этот! Я боюсь ее, она может сделать что-то и мне, она все может. Даже Радомир ее боится, они все ее боятся. Я хочу, чтобы они поймали ее, как меня, и взяли тот булыжник и тоже, как она Рики, ударили по голове! Тогда она точно не выживет. Тамара сказала, что я злая, что я ведьма, папа сказал ей заткнуться. Так ей и надо.

«Значит ли это, что „Тамара“ и „Она“ — разные люди? Или нет, „Она“ и есть „Тамара“ и Саванчук сказал ей заткнуться. Как можно убить щенка? Возможно, произошел несчастный случай, а Сусанна этого не хочет понимать. Если так, то это объясняет, почему Саванчук не наказал Тамару. Или не Тамару. Ясно, что он был зол, раз сказал заткнуться, но если Тамара в то время была уже беременна, он не мог ее наказать. Почему Радомир боится ее, почему вся деревня боится? Может, считают, что она бес какой-то там, вот и сторонятся? В итоге-то они поймали ее, и совсем не было заметно, что им страшно. Девочка могла ошибаться, не все написанное стоит принимать за чистую монету. Она ребенок и большую часть происходящего не понимает». Несколько записей Алиса быстро пробежала глазами и пролистнула. Сусанна писала о тоске по щенку, о погоде, о еде, игрушках — малоинтересные мысли и рассуждения. В тетради остались две предпоследние записи, девушка уже хотела их прочесть, как услышала стук в окно, такой, какой можно было бы услышать в дверь. Алиса привстала с кровати. Сердце бешено застучало. Стук повторился, снова и снова. Игнорировать его уже было невозможно. Проснулся Никита. Брат сел на кровати, широко распахнул глаза и уставился на занавеску, за которой раздавался стук.

— Сейчас, — прошептала девушка, спуская ноги на пол.

«Пришли! Радомир теперь нас не оставит. Что же делать? Разбудить остальных или сперва посмотреть? Может, птица?» Она понимала, вероятность того, что за окном птица, равна нулю, но все равно до последнего тешила себя надеждой.

Алиса осторожно приблизилась к занавеске, резко дернула ее в сторону и подскочила от неожиданности. За окном, вцепившись в подоконник, висел Илья и стучал по стеклу.

«Почему он вернулся?» — возникла в голове первая мысль. Девушка открыла окно, в комнату залетел холодный ветер, на миг стало жутко при виде темного силуэта леса, такого могучего и неприступного.

Илья перекинул ногу через подоконник и соскочил на пол, с ботинок посыпался снег.

— Почему ты вернулся, где Полина и Юра?

— Просто так, захотел и вернулся, — последовал невразумительный ответ. Илья огляделся, приветливо кивнул Никите.

— А Полина…

— Они пошли, не знаю, как и что.

— Но почему ты вернулся?

— Не спрашивай! Решил и вернулся!

Алиса закрыла окно и обхватила себя руками за плечи.

— Похолодало.

— Да, на улице мороз.

— Ты поэтому вернулся?

— Нет, — он взял с постели тетрадь и засмеялся. — Читаешь на сон грядущий?

— Хотела разобраться.

— Как успехи? — Друг скинул с плеч рюкзак и расстегнул куртку.

— Не очень, вряд ли я что-то пойму.

— А надо ли, — он швырнул дневник на тумбочку.

Алиса проследила за его взглядом, тот бесцельно бродил по комнате, пока не остановился на двери.

— Пожалуй, я пойду спать.

— Иди, завтра нужно встать пораньше. Искать Риту, — напомнила она.

— Да, конечно, — он произнес это как само собой разумеющееся, точно и не уходил никуда с Полиной и Юрой, не бросал их.

«Сейчас или никогда, — пронеслось в голове. — Другого такого шанса спросить не будет».

— Ты ее изнасиловал? — выпалила Алиса.

Илья не взглянул на нее.

— Илья! — возвысила она голос.

— Что ты хочешь от меня услышать? — Он взялся за ручку от рюкзака.

— Просто ответь: да или нет, разве так сложно?!

— Ага, отвечу «нет», ты скажешь: «Ты обманываешь, ты солгал, что она не ночевала у тебя и ты лжешь сейчас!» Отвечу «да», ты скажешь: «Как ты мог, о чем ты только думал, я тебя не узнаю!» — друг закатил глаза. — Хочу спать, я устал.

— Ты не ответил, — холодно напомнила девушка, запахивая ворот фланелевой рубашки.

Илья шумно вздохнул:

— Да не насиловал я ее, она сама осталась, а утром не особо сопротивлялась, когда мне захотелось ее полапать.

— Как же не сопротивлялась, когда она звала на помощь?

— Ну, может, ей захотелось поиграть в изнасилование, чтобы освежить наши чувства!

— Поиграть, — еле слышно прошептала Алиса, не веря, что перед ней Илья, тот самый мальчик из детства, с которым она гоняла мячик по лужам и бегала по крышам.

— Не смотри так, — вспылил друг. — Когда она расплакалась, я сразу вытащил… — он умолк и густо покраснел. — Короче, без подробностей.

— Спокойной ночи, — только и смогла вымолвить Алиса.

Илья взялся за ручку, но уходить не торопился.

— Ненавидишь меня?

— Не хочу говорить, давай завтра.

— Просто знай, я жалею, что так поступил… я не хотел, чтобы она ушла и потерялась. Я вернулся, потому что хочу помочь ее искать.

— Знаю, — Алиса отвернулась, на глаза наворачивались слезы. — Мы обязательно ее найдем.

Он не ушел, как ей того хотелось, а подошел и крепко обнял.

— Все будет хорошо, не расстраивайся. Только не расстраивайся.