Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Видите, она виляет, словно хвост собачий, однако подтверждает! – ликующе возвестила Светлана Кантемирова. – Много-то раз и не надо. Гниль аморальная в момент распространяется. Я же вам говорила, полковник, Сатаней наша от своей мамаши родилась. А что ее мамаша в молодости творила – один Домбай лишь знает. Ну, фрукт от фрукта… и Лева в них уродился.
– Яблочко от яблони, борщевик к борщевику, да? – спросил полковник Гущин.
– Какой борщевик? – озадаченно осведомилась Светлана Кантемирова. – А, тот, что отец мой изучал. А при чем он вообще?
Их прервал звонок мобильного у полковника Гущина.
– Федор Матвеевич, Сурков признался. – Гущин услышал голос Клавдия Мамонтова.
– Подожди секунду.
Полковник Гущин, у которого голова уже шла кругом, быстро покинул веранду, зашел в холл и плотно прикрыл за собой дверь, оставив двух ехидн наедине.
– Илья Сурков признался в убийстве матери, – повторил Клавдий Мамонтов тихо. – Но только в одном этом эпизоде. Других жертв он на себя брать категорически отказался.
– Ясно. Понял. Вы где?
– Мы на пути в Воеводино. Ждите нас вместе с Левкой.
– Кантемировым? Он с вами?!
– Его машина подъезжает, мы через полчаса доберемся до вас. Кантемиров в панике после известия об убийстве матери связался с Макаром. Он обратился к нему за помощью и ко мне – «нанятому частному детективу». Мы пошли ему навстречу.
– Не отпускайте его от себя. Привезите как можно скорее, – полковник Гущин впервые в жизни ощущал себя заблудившимся, словно в темном дремучем лесу, в событиях, фактах, сплетнях, домыслах, наветах, намеках и подозрениях, плодившихся и умножавшихся со скоростью света.
Глава 32
Озарение
Состояние неуверенности, колебаний и сомнений внезапно сменилось внутренней опустошенностью – полковник Гущин медленно вышел из дома, спустился в сад. В темноте на участке Кантемировых включилась подсветка – фонарики на солнечных батарейках. Полковник Гущин брел к калитке – он хотел лично встретить Леву Кантемирова, Макара и Клавдия Мамонтова. Полицейские могли их остановить, они знали помощников Гущина, Кантемиров бы догадался. Подобное в планы Гущина не входило, лучше, если Кантемиров и дальше станет воспринимать Макара и его «частного детектива» в роли нейтральных фигур, не связанных с полицией.
Светодиодные фонарики мерцали в густой траве подобно светлякам. Полковник Гущин остановился в проеме калитки, глядя на темную дорогу, на огоньки в траве. Искорки света… Искорки… Искра… мать, сын, соблазн… Эдипов комплекс…
Все смешалось, все сплелось, как стебли травы…
Внезапно озарение снизошло на него. Разрозненное вдруг соединилось в единое целое.
Мать танцевала перед сыном голая… Соблазняла его…
А на жертвах разрезали одежду… обнажая их тела…
Жертвы – примерно ее ровесницы…
Смутный и одновременно явный объект желаний…
В танце на ней не было ничего, кроме украшений – жемчужных бус…
Белый жемчуг… Белые цветы борщевика Сосновского…
Кавказская семейная история с серийными убийствами…
Тайна тайн… Что случилось на самом деле?
Он ее слышал с самого детства…
Инцест…
Его попытки суицида…
Чувство вины…
Эдипов комплекс, сначала вымещаемый на других жертвах…
А затем и на ней – матери…
Сок борщевика символизировал сперму на мертвых телах…
Полковник Гущин внезапно вспотел. Он ощутил близость решения загадки.
На темной дороге мелькнули фары двух авто. Те, кого он ждал, прибыли.
Макар и Клавдий Мамонтов вышли из машины, Лева Кантемиров медленно вылез из своего черного внедорожника.
– Кантемиров, подойдите ко мне, – скомандовал полковник Гущин. – Кто с вами?
– Мои знакомые. Частный детектив, он мне помогает… пусть он участвует в расследовании… Мама… А где она сейчас? Я могу взглянуть на ее тело? – голос Кантемирова срывался.
– Потом взглянете. Тело вашей матери сейчас в морге на вскрытии. Подойдите ко мне. Ваши знакомые пусть ждут, – распорядился Гущин.
Клавдий и Макар остались на месте. Лева Кантемиров приблизился к полковнику Гущину. На него падал свет фонаря, укрепленного на столбе калитки. Вокруг все тонуло во мраке ночи.
– Где вы находились сегодня днем? – спросил полковник Гущин.
– Дома… то есть я дачу снимаю здесь неподалеку, – ответил Кантемиров.
– К вам ездили мои сотрудники, вас на съемной даче не застали.
– Я долго спал, а после обеда уехал по делам.
– Куда вы уехали? По каким делам? – Гущин задавал вопросы жестко.
– В Сколково, жилье смотреть в новостройке, я хочу купить себе небольшую квартиру. Мне риелтор на полпятого встречу назначил. Скажите, кто убил мою мать?!
– Кто ее убил – вопрос вопросов, – полковник Гущин внимательно изучал Кантемирова. – Обнаружили ее труп недалеко от вашей съемной дачи на берегу Оки. Она отправилась из дома на своей машине в Москву. По пути днем она к вам на дачу не заезжала?
– Нет, – ответил Кантемиров.
– Подумайте хорошенько, – полковник Гущин смотрел на него в упор.
Кантемиров глянул на него и…
– Вы что, меня подозреваете? – спросил он.
– Покажите мне свои руки, Кантемиров, – властно приказал полковник Гущин.
Он вспомнил слова эксперта Сивакова о неудаче, возможно постигшей душителя во время манипуляций с соком борщевика у трупа Ирины Мухиной. Сиваков предположил: ядовитый сок мог попасть на убийцу и оставить на нем следы дерматических ожогов, долго незаживающих.
Лева Кантемиров протянул вперед руки ладонями вверх, показал.
– Рукава засучите выше, – потребовал Гущин.
Кантемиров вздернул рукава хлопкового худи. В свете дачного фонаря Гущин увидел на внутренней стороне его левой руки чуть выше запястья два багровых пятна.
Он мгновенно цепко схватил Кантемирова за руку, рывком притягивая его к себе, чтобы разглядеть пятна лучше – одно из пятен покрывали мелкие пузырьки. Ожог!
– Вы что?! Пустите меня! – Кантемиров резко дернулся, пытаясь вырваться от полковника Гущина.
Все дальнейшее случилось в считаные доли секунды.
– Где соком вашей семейной дряни обжегся, сынок? – прошипел Гущин, притягивая его к себе, подавляя сопротивление и одновременно пытаясь вывернуть ему запястье в болевом приеме. – Не в Чистом ли Ключе, где Иру Мухину задушил? А потом в Сарафанове Гулькину, рассказывавшую сказки тебе в детстве, подонку?!
Но он недооценил Кантемирова – внук академика ботаники со всего размаха врезал ему, как в боксе, в челюсть!
Полковник Гущин не удержался на ногах и осел мешком на землю.
– Какой еще Чистый Ключ? – истерически крикнул Лева Кантемиров. – Какие убийства? Макар, я ж тебе сказал – он меня погубит… отчим… Ну обвините меня во всем, если вам так удобно! Повесьте
