Басмач пригнулся, переломил «вертикалку»: хорошо смазанный и вычищенный эжектор выплюнул обе дымящиеся гильзы. Длинно, не жалея патронов, застрекотал автомат, на голову посыпалось оконное стекло – стреляли явно по Назару. Звонко защелкнув стволы, Басмач высунулся сбоку от бетонного куба и выстрелил по ногам засевшего под «уазиком» бойца. С той стороны послышался вой боли.

Зазвенело, сквозь кислую вонь сгоревшего пороха пахнуло бензином, ухнуло.

Перезарядив теперь жаканом, он выглянул над укрытием – броневик уже горел. Басмач видел сидящего за рулем водителя через лобовое стекло. Над капотом «бронеуазика» мелькнуло движение, из круглой бойницы показался ствол. Басмач нырнул в укрытие – длинная очередь из автомата вспахала землю там, где он только что стоял.

Автомат заткнулся, то ли патрон перекосило, а может, перезаряжали, не важно.

Он вскинул «вертикалку» и спустил курки. Приклад жестко ткнулся в плечо, заряда пороха для патронов, снаряженных пулями, явно не пожалели. Бронестекло покрылось сетью трещин, полностью утратив прозрачность, но устояло. Сверху в «буханку» полетели еще две бутылки с огнесмесью – Назар не спал.

Перезарядив дробовик, бородач выстрелил, целясь сквозь полыхающее пламя, ровно в место, куда пуля угодила в первый раз. С сухим треском, лобовой бронепакет из нескольких стекол влетел вовнутрь. Вряд ли пробило, скорее всего, стальная рама от времени и дождей попросту сгнила и не смогла сдержать энергию пуль. Правда, в этом уже не было смысла, броневик горел внутри.

Видимо, бойцам, едущим внутри раскаленного на солнце УАЗа было жарко, они открыли люк в потолке кабины, а Назар, швырявший одну за другой пять бутылок смеси масла и бензина, специально или случайно туда попал. Все было кончено.

Басмач помахал Назару, чтобы тот спускался, а сам, зарядив ружье картечью, двинулся к инкассаторскому броневику по широкой дуге, держа в поле зрения и первую машину. Стоны оттуда уже не были слышны, но, мало ли.

Глядя поверх стволов, Басмач обошел УАЗ спереди: водитель уткнулся остатком головы в руль; двое на заднем сиденье, в кровавую кашу. С ними все ясно. Четвертый боец распластался на асфальте между машиной и бетонным забором, и был еще жив. Ноги в когда-то синих джинсах, ниже колена разлохматило картечью до кости. Такое и до Напасти не лечили, ампутировали. А сейчас это верная смерть.

Басмач опустил ружье. Он смотрел на раненого, а тот смотрел в ответ.

Во взгляде мужика, одетого в теплую рубашку в красно-черную клетку, читались боль и воля непобежденного противника. Левая рука потянулась к лежащему у ноги ППШ. Дисковый магазин сухо скрежетнул по асфальту, раненый оскалился от натуги, но поднять оружие уже не смог. Пять килограммов оружейной стали и дерева, шутка ли? Мужик стремительно слабел от кровопотери, фактически уже не жилец. Однако, сколько воли к борьбе!

Достойного противника, не сдавшегося до последнего вздоха, уважать не стыдно. Басмач, глядя бойцу в глаза, поднял ружье: зачем мучить человека? Воин, достоин смерти воина. Хлопнул выстрел. Мужик в красно-черной рубашке затих.

На плечи навалилась усталость. Басмач отомкнул замок, щелкнул эжектор: гильза, пахнув кислой гарью, просвистела, чуть не угодив в лицо. Зарядив оружие, бородач отправился к задорно горящему броневику.

И все же, что-то грызло в глубине того, что называют душой, мысль, что поступили они не правильно. И взгляд так и не сдавшегося бойца будет преследовать вместе со всегда улыбчивым лицом капитана Джонсона. М-да.

Держа наготове автомат, подбежал Назар:

– Ну, что там? – запыхавшись от бега, выпалил парень. Он выглядел бледным, но решительным. Басмачу это понравилось: пацан взрослел.

– Трупы, – коротко ответил бородач. – Забрось рюкзак в машину, поглядим чего там в броневике.

Несмотря на то, что машина горела, Басмач, держа оружие наготове, рванул заднюю дверцу. Изнутри дохнуло дымом, и показался язык пламени.

Людей не оказалось. Только труп водителя на руле и корова, лежавшая вдоль кузова… Из дикой и надо заметить – зубастой буренки, в районе холки, росло деревце, очень смахивающее на кактус.

– Это еще чего такое… – присвистнул Басмач. Корова дернулась!

Что-либо еще он сказать не успел, вдали застучал автомат, а пули ударили в борт броневика.

– Уходим! – Басмач, пригнувшись, метнулся к первой машине, с ходу, рывком вышвырнув безголовый труп водителя. Назар вырвал ППШ из рук мертвеца, и хотел было вытащить убитых с заднего сиденья.

– Оставь и садись! – рявкнул Басмач, крутанув рычажок стартера. Двигатель взревел, зарокотав прогоревшим глушителем. – Прокатимся с ветерком, пацан!

«Уазик», он же «бобик», он же попытка СССР создать военный внедорожник, скакал по ухабам, на все сто оправдывая свое второе народное прозвище «козлик». Двигатель – посаженный на спиртовую диету – ревел, не желая раскручиваться до высоких оборотов, звонко стреляя в глушитель. А на хвосте метрах в ста висел автомобиль поменьше, со стальной пластиной вместо лобового стекла, непонятное нечто, когда-то бывшее «Жигулями». С противным стуком пули ударились в задний борт «уазика», выбив кровавый фонтан из сидящего позади трупа. Лобовое стекло брызнуло мелкими осколками.

Басмач, едва удерживая руль так и норовящей ускакать в стену или кювет машины, быстро оглянулся:

– Они так просто не отстанут, а на этом драндулете мы не уйдем далеко, догонят.

А еще, Басмач не знал куда едет, абсолютно. Он вел машину наугад, пока была дорога. Назар развернулся на сиденье и дал очередь по преследователям, вернее, попытался. Коротко – в три патрона – рявкнув, «калаш» замолк. Однако парень не растерялся. Отнятый у мертвеца раритетный пистолет-пулемет Шпагина застрекотал в руках. Пущенные веером пули подняли пыль с дороги и высекли искры из придорожного столба.

– Экономнее! – зарычал Басмач, выворачивая баранку, чтобы объехать непонятно как оказавшуюся посреди асфальта яму. – Патроны не бесконечные. Ща, прямая дорога будет, они догонят. Лупи по капоту, на уровне фар!

Если тяжелый АК более или менее был привычен глазу, и лежал в руке удобно, то с ППШ было иначе, в точности до наоборот: ложе без пистолетной ручки, цевье, переходящее в кожух ствола – ружье, а не автомат. Приходилось учиться на ходу, и быстро.

Совместив выемку целика с торчащим штырьком мушки на дырчатом стволе, Назар коротко нажал спуск. Пули скакнули по капоту и забарабанили по стальной пластине с прорезью заместо лобового стекла. Хоть в двигатель и не попал, но подействовало, машина преследователей вильнула и, скакнув на кочке, вылетела с асфальта, где и осталась.

– Молодец! – похвалил Басмач, перекрикивая протяжный рев глушака. – Все равно догонят, как очухаются. Твою мать!

Асфальт закончился, впереди, метров через триста, дорога упиралась в наглухо закрытые стальные ворота между низким зданием из белого кирпича и бетонным в два человеческих роста забором. Скрипнув тормозами и подняв тучу пыли, машина остановилась. Басмач посмотрел в глаза Назару, ощерился: