Я сажусь на край кровати Эйнсли.

— Ну, теперь я заинтригована.

Она забирается на матрас рядом со мной, поджав под себя ноги.

— Я серьезно, Жас.

Я изображаю, как застегиваю губы.

— Мои губы запечатаны. Что за большой секрет?

— Ну, ты знаешь, каким замкнутым был Рид? — она рисует пальцем круги на фиолетовом пододеяльнике. — Изображая из себя «Я хочу быть с тобой, но на самом деле я не могу быть с тобой».

— Я помню. Но я думала, что вы, ребята, наконец-то разобрались с этим после инцидента с Рэпи МакРуфи.

— Разобрались. Единственная причина, по которой я вообще разговаривала с этим ублюдком, была в том, что я злилась на Рида за то, что он водил меня за нос. Но после той ночи… Рид сказал, что это заставило его понять, что он не может продолжать отталкивать меня. Что он должен выложить все и позволить мне решить, будем мы двигаться дальше или нет.

— И? Почему он был таким осторожным в первую очередь? Я не хотела совать нос, но раз уж ты заговорила об этом…

На лице Эйнсли появилось задумчивое выражение.

— Ну, оказалось, что поведение Рида было связано не столько с кодексом брата, сколько с тем, что он боялся меня спугнуть.

— Почему?

— Потому что он вбил себе в голову, что я из тех девушек, которые предпочитают довольно обычный секс. Особенно учитывая мое отсутствие опыта, он предполагал, что я буду думать, что он урод или что-то вроде того, и никогда больше не посмотрю на него по-старому.

Я нахмурилась в замешательстве.

— Почему ты должна считать его уродом?

Она сжимает руки в кулаки.

— Потому что у Рида Прескотта очень специфические… вкусы в постели. Ему нравится заниматься довольно извращенным дерьмом.

Мои глаза расширяются.

— Что?! Ты уверена, что мы говорим об одном и том же Риде? Он такой сдержанный.

— Не всегда. И уж точно не в постели. Черт, что этот парень может вытворять своим языком.

— Мы еще вернемся к языку. Я хочу знать о подробностях. Ты не можешь оставить меня в таком состоянии. Расскажи мне все грязные, очень грязные подробности.

Она смеется.

— Во-первых, он очень любит порку. Типа, перегнуть тебя через колено и отшлепать по голой заднице.

Удивленный смех вырывается из моих губ.

— Ты меня разыгрываешь?

— Ни капельки.

— Ого. Это всегда те, кто ведет себя тихо, — я делаю преувеличенное шлепающее движение в воздухе. — Как ты к этому относишься? Ты уже позволила ему отшлепать эту задницу?

Эйнсли прикусывает губу и краснеет.

— Ага.

— Заткнись. Заткнись! — я игриво подталкиваю ее. — И тебе понравилось?

— Сначала я не думала, что понравится, но мне очень, очень нравится.

— Было больно?

— Немного, — признается она. — Но это очень быстро. Он делает так, что сразу после этого трет место, что снимает жжение. А потом он трет другие места. Это на самом деле чертовски круто.

— Ну, блин. Кто бы мог подумать, что ты такая извращенка?

— О, заткнись, — Эйнсли закатывает глаза. — Ты никогда раньше не занималась ничем подобным?

А секс втроем с лучшим другом моего парня считается?

Я пожимаю плечами.

— Я никогда не пробовала порку, но я делала другие вещи.

Она поднимает бровь.

— Например?

— Эм… разве ты не говорила, что никогда не хочешь слышать о сексуальной жизни своего брата?

Эйнсли сморщила нос.

— Фу, нет. Забудь, что я спросила.

Я покачиваюсь, пока не нахожу более удобную позу.

— Что еще? Ты сказала — во-первых, что наводит меня на мысль, что в шкафу Рида Прескотта не один уродливый скелет.

Теперь ее лицо действительно покраснело.

— Ааа… он просто помешан на задницах. Типа, он хотел бы засунуть свой член мне в задницу, и не только в особых случаях.

— Ладно, нет на свете такого парня, который бы отказался от анала — по крайней мере, из тех, кого я знаю, — но как ты к этому относишься?

— Я сказала ему, что я определенно готова к исследованию, что шокировало его до смерти. Боже, ты бы видела его лицо, когда я сказала, что хочу немного поэкспериментировать, — Эйнсли хихикнула. — Мы делали кое-что… ну, знаешь, с его пальцем… и я не могу сказать, что мне это было противно. Он даже лизал меня там внизу, что, как я думала, будет странно, но это было невероятное ощущение. Так, о мой сладкий малыш Иисус, невероятно.

Я взмахнула бровями.

— Понятно, крошка. Похоже, ты нашла себе мужчину с небольшим фетишем на задницу.

— Черт возьми, я никогда не думала об этом, но у него точно есть фетиш на задницу, — она смеется так сильно, что ее глаза наполняются слезами. — Может, у меня и не такие большие сиськи, но хорошо, что у меня фантастическая задница, верно?

— У тебя потрясающая задница, Эйнс.

Она улыбается.

— Ты когда-нибудь занималась этим?

— Аналом?

Эйнсли кивает.

— Нет… но я тоже немного экспериментировала.

— Как ты думаешь, ты когда-нибудь захочешь? И, пожалуйста, не говори мне, если ты это сделаешь, потому что я знаю, что это будет с моим братом, но тебе не кажется странным, что я интересуюсь этим? После того, как Рид рассказал мне, что ему нравится, я посмотрела немного порно, знаешь, для исследования, и оно чертовски горячее. Мысль о том, чтобы сделать это с ним, меня заводит.

— Я вовсе не думаю, что это странно, — заверила я ее. — Я много думала об этом, и я совершенно не против попробовать. Кроме того, я всегда говорю, что все, что плавает в твоей лодке в спальне, является правильным для тебя. Пока все происходит по обоюдному согласию, кто я такая, чтобы судить, что нравится другим людям? Понимаешь?

Эйнсли кивает.

— Я думаю, это отличный способ взглянуть на это.

Мой телефон жужжит, я достаю его из кармана и вижу сообщение от Кингстона.

Кингстон: Вы двое почти готовы? Ребята уже здесь, и мы ждем их в домике у бассейна.

— Ребята с Кингстоном, — говорю я Эйнс, прежде чем ответить ее брату.

Я: Спустимся через несколько минут.

Эйнсли встает и смотрит на свое отражение в зеркале.

— Эта рубашка мне не идет. Ты иди вперед. Я буду прямо за тобой.

— Ты уверена? Я не против подождать.

— Уверена, — Эйнсли кивает. — Я буду минут через десять, максимум.

— Хорошо. Увидимся там.

Я спускаюсь по лестнице, пока Эйнсли переодевается, и направляюсь к задней части дома. Когда я заворачиваю за последний угол, который выведет меня на задний двор, я врезаюсь в стену лицом вперед. Только это скорее твердый сундук, чем настоящая стена.

— Жасмин. Какой приятный