Утро, девять, и на работу она сегодня не пойдет. Разрешил же ей Валера пару дней отлежаться. А она будет отлеживаться не пару, а тройку дней, тем более, что, по факту, отлежаться получится вообще только один единственный сегодняшний денечек.

Она так за эти дни переволновалась и перетрудилась, что, кстати, с точки зрения собственной совести вкупе с собственным эгоизмом, этот выходной вполне ею заслужен.

А с Владиком смешно вчера получилось. Как только джип с его боссом внутри отбыл в сторону Москвы и исчез из виду, референт осторожными шажками подошел к их машине за обещанным «нейтрализатором». Катя протянула ему через окошко заранее приготовленный пакетик из конфетной фольги, в который она упаковала размятую в порошок таблетку магнерота. Ну что было с собой, то и упаковала. Без вкуса, без запаха и без вреда. Потом, после того как Владик порошок проглотил, отказавшись от минералки, они посоветовали ему на работу в течение нескольких дней не ходить, а взять больничный. И никому, ни при каких условиях не рассказывать о событиях, участником которых он стал. Потом они поблагодарили его за сотрудничество, вернули телефон и отпустили ловить такси до Москвы.

Сами же рванули вслед за Витиным джипом, уносящим в своем нутре ничего не подозревающего Владикова босса на дознание и расправу.

Если бы не обязательный звонок Марианне, Катерина точно бы проспала сегодня до обеда, но позвонить надо было именно с утра, чтобы заказать вывоз пойманного проходимца как можно раньше.

Катя повалялась еще немножко в постели, а когда поняла, что больше все равно не заснет, отправилась на кухню соорудить что-нибудь исключительно праздничное. Потому что она заслужила праздничный завтрак. Например, яичницу с помидорами, тертым сыром и кружку кофе со сливками.

Рудольф Пикулин выложил все, чтобы поскорее оказаться где-нибудь подальше от ненормального детского дома. Конечно, он рассчитывал, что, получив от него информацию, его отпустят домой, с тем чтобы раненько утречком он сам отправился на Петровку с повинной. Но его мучители рассудили иначе. Кто его знает, то ли на Петровку отправится господин, то ли на спортивный аэродром под Мытищи рванет, не дожидаясь рассвета.

Да и ребят нужно сначала увидеть и убедиться, что с ними все в порядке, а уж только потом проявлять милосердие к врагу.

Поэтому Пикулину действительно принесли тарелку с макаронами и сосиской и оставили отдыхать за решеткой на тюках из линолеума. Ехидный Генка произнес на прощанье: «Привыкайте, дяденька, пригодится», и загончик снова заперли на замок.

Потом Танзиля выдала им документы на автобус — техпаспорт и доверенность на имя Вити Панарина, и поздно ночью, уже в первом часу, измученных и отощавших трех девчонок и семь пацанов выгрузили перед входом в их родной интернат.

Нашумелись, навизжались, потащили поить, кормить, умывать и переодевать. Танзиля распорядилась временно устроить бывших узников в спортзале. «Потом разберемся, что-нибудь обязательно для вас придумаем», — пообещала она, но ребята и без того были счастливы.

Катя тоже участвовала в акции по освобождению. Она, конечно, очень устала, но не захотела отпускать Демидова, и отправилась в экспедицию вместе с ним и с братьями Панариными, Витей и Никитой, прибывшим для подстраховки и прихватившим, опять же на всякий случай, саквояж с аккуратно уложенными в нем несколькими винтовками и парой пистолетов.

Обошлось. Напуганный щекастый охранник, не раскрывая рта, распахнул перед автобусом ворота, трусцой пробежал к темному одноэтажному корпусу промышленного вида, отворил суетливо дверь входную, потом еще одну внутри, и скоренько куда-то убрался.

Ребята не сразу смогли понять, что это спасательная экспедиция. А Кате захотелось вернуться в подвал и вцепиться в мерзкую морду когтями.

Пикулин завез их в ничтожную географическую точку на карте Московской области, бывшую прежде колхозным поселком, в котором в советские времена процветала молочная ферма, и был отстроен и регулярно выдавал продукцию небольшой цех по переработке молока в сгущенку. Поселок был дальний и небольшой, домов на десять, и жители его постепенно перебрались поближе к цивилизации, то есть в главное село, где проходила железная дорога, и были два магазина и почта с телефоном.

Поселок опустел, дома рушились, но цех пока был крепок. Вот на него и нацелил свой коммерческий интерес предприимчивый Пикулин. Он приобрел цех у тамошнего сельсовета буквально за бесценок и переоснастил наскоро в цех по переработке морепродуктов, при этом особо и не вкладываясь. В результате его коммерческой смекалки цех начал производить из мороженого минтая консервы, но уже не минтая, конечно, а тунца в собственном соку.

Когда перед ним встал вопрос рабочей силы, проект забуксовал. Рабочей силы не было, а если и находились охотники из окрестных деревень, то быстро сбегали обратно. Труд был тяжелый и почти весь ручной, жить приходилось в заброшенных полуразвалившихся избах без электричества, без запасов дров и угля, а платить нормально Пикулин жадничал. Детдомовские ребята поэтому пришлись ему весьма кстати.

Рабовладелец из Рудольфа получился злой и мелочный, и если бы мог совсем не кормить, то и не кормил бы.

Поэтому детишки чуть было не порвали Демидова, когда, ввалившись в автобус, рассмотрели, кто же там сидит на водительском месте. Катя спасла жениха от расправы. Когда разобрались и успокоились, принялись сумбурно выкладывать про свое житье-бытье под феодалом.

Работали по шестнадцать часов, ели скудно и однообразно. Жили сначала в бараке по соседству с цехом, а потом их в цех всех загнали, ну это уже позже. Техпроцессом руководил какой-то кент не из местных, ему, видно, хорошо Пикулин отстегивал, тот ни разу на контакт не пошел. Хотя, он, может, охранников боялся. Охранники были сволочные и с ружьями, а ребята все время были у них на виду.

С первых же дней пришлось с одним полицаем схлестнуться. Ребята заметили, как он нехорошо посматривает на девчонок. Парни тогда к нему подошли и сказали, что если с девочками что-нибудь случится, чего они сами не захотят, то ему отрежут яйца. А работали все ребята на разделке рыбы и, естественно, с ножами — огромные тесаки, заточенные, как надо. После этого из производственного помещения их стали выпускать по одному, и чтобы на выходе ножи складывали на специальный верстак, а уж потом проходили. А мальчишки снова к нему подошли и сказали, что, в случае чего, яйца они ему и зубами отгрызут. И добавили, что мы ведь из детского дома, дядя, ты лучше с нами повежливее. Ну, тот и отстал, выругался только крепко, но кого этим испугаешь?

Один раз повезло. Какой-то лысый боров приехал от хозяина с поручением и оставил на выходе из цеха свой ноутбук, а Лилька подскочила и, что успела, то и отправила на волю. Хотя мы не надеялись. Откуда там, в деревне, беспроводной Интернет? Повезло. Если бы не Лилька…

А к зиме совсем плохо стало. Холодно, дует отовсюду, и не отапливали, гады, только накидали тряпья какого-то и все. Денег ни у кого нет, одежды теплой нет, документы тоже отобрали. И где находимся, неизвестно, похоже только, что где-то в области.