не будут. Кто там сейчас при власти, понятия не имею. Но факт, что власть — такая штука, неделимая. С магом, который Карраго в угол загнал, в лучшем случае договорятся… если тому нужен был именно Карраго, то к чему убивать остальных.

Винченцо не стал мешать чужим рассуждениям. Иногда… иногда причин не было.

— Но напрямую никто не решится противодействовать. Магу. Я верно понял?

— Напрямую — да. Но есть яды. На магов они действуют много хуже, но если целью задаться, то можно найти… кроме того…

Он замолчал.

— Маг такой силы вне… Города — это опасно. Это ставит под сомнение саму необходимость существования города как места, где живут маги. Только там и живут истинные маги.

— А потому…

— Как только кто-то поймет, что в мальчишке не просто какие-то там отблески силы, которые порой случаются то тут, то там… ему не жить.

— Понятно.

Дикарь посмотрел на небеса.

— Что именно?

— Придется все-таки устраивать революцию…

Хорошая шутка.

Наверное.

— Слушай, — Дикарь все еще смотрел на небо. — Тебя это не смущает?

— Что именно?

— Да… как тебе сказать. Такое вот ощущение, что это небо — оно не совсем настоящее.

— В каком смысле?

Винченцо посмотрел. Сегодняшнее небо мало чем отличалось от вчерашнего и позавчерашнего. Именно.

Вот что его царапнуло. Еще вчера.

— Облако, — Винченцо указал на облако. — То вон, на кролика похожее. Вчера оно было там… только под другим углом повернуто.

— И не только оно. Значит, мне не примерещилось, — Дикарь потер глаза. — Что ж… наверное, это хорошо.

— Чем? — было стыдно признаться, но вот эти облака, которые выглядели вполне настоящими, но вряд ли настоящими были, пугали Винченцо. Пусть даже страх был совершенно иррациональным.

— Тем, что система худо-бедно работает.

Совершенно не успокоило.

Какая система? И при чем здесь облако, которое совершенно точно было вчера и позавчера, просто повернутое иначе.

— И плохо, — заключил Дикарь. — Потому что мы понятия не имеем, что происходит во внешнем мире. Только… остальным не говори, ладно?

Винченцо еще раз посмотрел на небо, которое выглядело до того настоящим, что он ненадолго даже усомнился в том, стоит ли верить, не произошло ли ошибки, и кивнул.

В конце концов, пока с небес не падают звезды, они могут быть и нарисованными.

Глава 36

Глава 36

Ирграм

Лес редел.

Он понял это, пожалуй, раньше прочих. Даже не потому, что дерева стали тоньше, а кустарник и вовсе почти исчез. Скорее уж плотный полог листвы разошелся, пропуская солнечный свет. Но здесь он был каким-то не таким. Причем сложно понять, в чем именно это проявлялось.

Небо зыбкое.

И солнце, если приглядеться, будто пеленой подернуто, главное, долго глядеться не получалось, потому что глаза наливались слезами, а то и вовсе начинали чесаться и так, что Ирграм с трудом сдерживался.

Но… не так.

А главное, они приближались.

Это Ирграм ощущал там, внутри себя, то ли под сердцем, то ли там, где налилась силой пластина. Он то и дело трогал её, проверяя, на месте ли она.

На месте.

Рытвенник тоже почувствовал что-то этакое, если перестал рыскать вокруг и вовсе теперь предпочитал не отходить от Ирграма надолго. Правда, теперь он то и дело забегал вперед, останавливался, плюхался на зад и сидел, дожидаясь Ирграма.

И людей.

Место было слишком уж странным, потому и сам Ирграм старался держаться неподалеку. В чем-то, надо полагать, они с рытвенником были похожи.

А солнце припекало.

И главное, жара.

Духота.

Воздух вязкий. Пот по шкуре течет ручьями, хотя Ирграм точно знал, что его шкура к потению не приспособлена. И этим тяжко. Миара дышит раскрытым ртом. Черные волосы её свалялись, и по пыльной шкуре расползлись потеки. Она то и дело останавливалась, но потом стискивала зубы. И шла дальше.

Главное тоже странно.

Идут они третий час уже. И упорно так, упрямо, а цель ближе не становится. Как будто на месте топчутся. Ирграм даже заподозрил, что водит их по лесу, повернул по собственным следам, но нет, следы уходили к реке.

А цель ближе не становилась.

— Хватит, — Карраго уперся рукой в ствол ближайшего дерево, и второй грудь потер. — Я… сейчас издохну… а это… будет позорная смерть для мага.

— Почему? — поинтересовался барон, крутя головой по сторонам. Вот уж кто, если и испытывал неудобства, то явно куда меньшие, чем прочие люди.

Даже приятель парня и тот запыхался, не говоря уже о том, что изрисованная рубцами шкура его покраснела. Да что там мальчишка, наемник и тот дышал с трудом, сквозь стиснутые зубы.

— Потому… что магу прилично погибнуть в схватке, — Карраго перевернулся и все-таки, не удержавшись на ногах, сполз в траву. — Героической… или в собственной постели…

— Хлебнув яду, — подхватила Миара, которая согнулась и дышала тяжко. — Поднесенного кем-нибудь из любящих и очень заботливых родственников. Кинжал тоже подойдет… проклятье еще какое-нибудь. А вот так, от ходьбы… и вправду неприятно умирать.

Она потрясла головой, и со лба посыпались соленые капли пота.

От нее несло человеком, и запах этот снова пробуждал в Ирграме низменное желание отведать крови, что скрывалась под тонкой нежной кожей.

Хотя бы пару капель.

Исключительно в исследовательских целях. Если маги изучают нежить, то почему нежити, пользуясь случаем, не изучить магов? Логично ведь?

Правда, он и сам опустился на корточки, застыв в привычной уже, но такой удобной позе.

И мысли о крови из головы выкинул. Почти. Сосредоточившись всецело на собственных ощущениях. Цель определенно была близка, но…

— Это ненормально, — Миара никогда не умела долго молчать.

— Что именно? — уточнил Карраго.

— То, что мы идем, но фактически остаемся на месте. Но это не иллюзия, это… это что-то другое.

— Мы идем, — возразил мальчишка. — Я зарубки оставлял. Они снова не попадались. Значит, мы движемся…

— Вопрос — куда? — Винченцо тоже дышал тяжело, но держался получше прочих. И посмотрел на Дикаря. — Что скажешь?

— Не знаю, но… час назад солнце было по правую руку.

Ирграму не пришлось открывать глаза, чтобы убедиться, что теперь оно находилось по левую. Час? Это слишком мало, чтобы оно вот так переместилось.

— Мы никуда не сворачивали.

— Тут и не свернешь, — мальчишка указал. — Нам туда! И лес редеет, но… я могу сам пойти!

— Еще не хватало, — буркнул Дикарь. И подняв руки, толкнул воздух.

Хмыкнул.

И снова толкнул.

Воздух остался недвижим.

— Плотность стандартная, — Миара провела пальцем по траве. — И энергетических всплесков, характерных для сторожевых заклятий, не было. И вообще ничего не было! Но все равно мы идем и… стоим! Фактически! А еще чувство такое, что с меня вот-вот шкура слезет.

— Тогда есть смысл устроить привал, — Дикарь снова посмотрел на небо. И глаза прищурил, чтобы видно было лучше, не иначе. — Потому что… все равно сил нет идти дальше.

Он отряхнулся.

И посмотрел на мага. Выразительно так. А маг кивнул. И указал на ближайшие кусты. Жест не остался незамеченным, но прочие предпочли сделать вид, что ничего-то не видят.

Миара даже спиной повернулась.

А вот Ирграм отполз в сторонку. А там взял чуть дальше, обходя кусты полукругом и на всякий случай стараясь не упускать их из виду. Все же лес вокруг внушал некоторые опасения.

— Вылезай, — сказал ему маг, когда Ирграм подобрался достаточно близко, чтобы расслышать речь. А с его слухом это было не настолько близко, чтобы его заметили.

Впрочем…

— Любопытный, — сказал Ульграх тому, второму. И человек кивнул. А потом спросил:

— Что ты чувствуешь?

— Голод, — буркнул Ирграм. — И желание свернуть кому-нибудь шею.

Он мог бы и поименно огласить, но все же решил проявить дипломатичность.

— Это в целом. А вот относительно места. Леса. Смотри, — Ульграх указал куда-то. — Видишь вон то дерево с красным стволом?

— Это ольха, — пояснил Ирграм.

— Как-то она слабо на ольху похожа.

— Зараженная красной плесенью. Та еще пакость.

— Зато заметная. Если память мне не изменяет, то рядом с ней мы были утром. А теперь она вон… кажется, что рукой подать.

Рукой или нет, но зараженная ольха и вправду была подозрительно близка, если её не заслонили стволы иных деревьев. Впрочем, Ирграм узнал и корявую, расколотую молнией сосну.

И вон те заросли дикого хмеля, что опутали лещину, почти поглотив её.

Нет, наверняка в лесу есть и еще одна больная