– Так, так, – сквозь зубы проговорил он. – И даже подпись на месте…

Продавцы переминались с ноги на ногу, но ничего не отвечали, ожидая окончательного заключения состоятельного покупателя.

Ретт Батлер по-прежнему жил в Сан-Франциско, в своем большом трехэтажном доме в районе под названием Телеграфный Холм. После смерти Скарлетт он не завел новой жены: годы уже были не те, да и сам Ретт почувствовал, что ему никто не сможет заменить ушедшей миссис Батлер.

Правда, не раз симпатичные вдовушки, а также девушки из различных состоятельных семей просто прикладывали все свои силы, крутясь возле Ретта в надежде, что вдовец обратит на них хоть какое-то внимание. Однако, как бы там ни было, Батлер оставался один и не собирался менять привычный способ существования.

Одиночество не тяготило его. Что касается детей, то Кэт с мужем Джейсоном Келменом и сыном Филиппом давно перебрались в Нью-Йорк, где они осели прочно и основательно. Остальные молодые члены семьи Батлеров разъехались кто куда. Не сиделось на месте молодому поколению! Ретт их не осуждал, потому что сам когда-то любил бродяжничать и путешествовать и считал себя и жену гражданами Вселенной.

С течением времени дети все реже стали навещать престарелого Ретта. Все чаще они ограничивались открытками на праздники. Однако Батлер стойко переносил и это.

В последние годы одинокой жизни у Ретта, который всегда обладал изысканным вкусом и разбирался в искусстве, появилось желание заполнить опустевшее место в душе всем тем прекрасным, что создал человек за тысячелетия жизни на Земле. Он стал окружать себя лучшими картинами и другими предметами искусства. В результате его городской дом стал походить на музей. Картины занимали почти целиком все четыре стены кабинета Ретта Батлера. Несмотря на то, что Батлер хорошо разбирался в разных стилях живописи, он не отдавал предпочтения какому-нибудь из них, а покупал то, что ему особенно нравилось, вызывало приятные, волнующие воспоминания и ассоциации.

– Но она не такая старая! – Картина написана в первой половине девятнадцатого века! – наконец объявил Батлер. – Слышите, мистер Тректон?

– Да? – отозвался старший из продавцов.

– Я думаю, ей лет шестьдесят, от силы – семьдесят, – продолжал Ретт. – Она ничуть не старше меня самого, – добавил он с легкой и грустной улыбкой. – Однако, вы же продавцы антикварных вещей! Почему же предложение купить эту вещь приходит ко мне именно от вас?

При словах Батлера антиквары смущенно переглянулись и зашептались.

– Видите ли, мистер Батлер, – сказал молодой продавец, – в нашей практике случается всякое. Теперь у нас появилась эта картина. Но, я думаю, вещь не становится ценной только от того, что она старая. И, если вещь не такая древняя, но сделана искусно, разве она не достойна, чтобы к ней относились подобающим образом?

– И это мне говорит продавец антиквариата! – насмешливо воскликнул Батлер. – Но вы не будете отрицать, что эта картина – моя ровесница, дорогой мистер Генри Моринд?

Молодой человек утвердительно покачал головой.

Ретт Батлер снова уткнулся в картину.

– Как он точно определил дату! – тихо сказал Моринду его старший спутник. Тот согласно кивнул и произнес пару слов, после чего Тректон усмехнулся.

– А что думаете вы по этому поводу? – спросил Генри Моринд у высокой элегантно одетой дамы, которая примостилась на самом краешке дивана и смотрела в окно отрешенным взглядом.

От вопроса дама встрепенулась.

– Это вы мне? – с улыбкой промолвила она и посмотрела на молодого человека.

– Да, миссис, кому же еще? – ответил юноша.

– Я ничего не думаю, – спокойно сказала дама и снова уставилась в окно.

Молодой человек пожал плечами. Батлер взглянул на даму из-под очков. «А она недурна, – пронеслось у него в мозгу. – И чем-то похожа на мою Скарлетт…»

При мысли о покойной жене Батлер сдержанно вздохнул. Нет, вряд ли стоит сравнивать кого бы то ни было с ней. Что значит внешность? Она была неповторима душой, характером – всем тем, из чего складывается индивидуальность. И ни одну женщину Ретт так не любил и так долго не добивался взаимной любви. Как же давно это было, а память про счастье и муки так свежа… «Господи, ну почему я был к ней так несправедлив?! – В который раз мучил себя одним и тем же вопросом Батлер.

– Простите, – галантно произнес он и шаркнул ногой. – Я не заметил, что госпожа скучает… Если хотите, вы можете пока пройти на балкон.

– Благодарю вас, – отозвалась дама. – Уверяю, мне нисколько не скучно. Хотя… Я, пожалуй, пойду, взгляну на веранду…

– Пожалуйста, – учтиво произнес Батлер. – Только не обращайте внимания не беспорядок…

– Ха, беспорядок! – рассмеялась дама. – Что вы называете беспорядком? Это?

Дама подняла один из галстуков Батлера, который валялся на диване. Ретт про себя выругался. Вчера Саманта битых два часа разыскивала именно этот галстук буквально по всему дому, но никак не могла найти, поскольку он слишком гармонировал по цвету с обивкой дивана.

– Для одинокого человека это еще не беспорядок! – уверенно произнесла женщина. – Ведь вы не женаты?

– Я был женат, – ответил Батлер. – Но теперь я вдовец…

– Извините. Но куда же смотрит в таком случае ваша прислуга? – сказала дама.

Она грациозно встала, достала длинную тонкую сигарету, прикурила и, пуская колечки дыма, удалилась из комнаты, плавно покачивая бедрами. Батлер насмешливо посмотрел ей вслед. Неужели она не понимает, как опошляет женщину сигарета? Дурацкая мода!

Ретт с натяжкой мог назвать даму молодой, хотя ей было явно за сорок. Она выглядела значительно моложе, была стройной, с гладкой кожей, умелая косметика делала почти незаметными ее морщины. Как следствие, дама издали выглядела очень даже привлекательно, а относительно Ретта даже молодо.

– Погодите, я провожу вас! – крикнул Батлер женщине вдогонку.

– Не стоит, – бросила она через плечо и даже не стала останавливаться.

Батлер замер, потом протяжно вздохнул и снова глянул на картину.

– Ну как, мистер Батлер? – осторожно спросил молодой антиквар.

– Неплохо! – оценил картину Батлер. – Вы знаете, действительно неплохо. Но купить картину я не могу!

– Почему? – вскричал изумленный Генри Моринд. – Вы только что оценили картину, неужели при этом не хотите иметь ее у себя…

– Вы не понимаете, – мягко остановил его Батлер. – Я не могу купить эту прекрасную картину в силу целого ряда причин. Например, цена…

– Только не говорите, что цена высока! – антиквар поднял руки. – Уважаемый мистер Батлер, это неправда! Я просто не могу в это поверить! И знаете, почему? В прошлом году я присутствовал на одной распродаже, точнее, на аукционе… Да-да, я вас там и увидел в первый раз, и сразу запомнил… Так вот, вы тогда выложили за… кстати, вот за эту картину…