Насим смахнул его руку и снова отвернулся.

– А… Ну конечно… Решил, что раз мне нравится этот светловолосый мальчик, ты можешь состроить из себя при нем бедненького, несчастного – так, чтобы Амин попросил тебя освободить? Да? Так ты думаешь?

Насим молчал.

– Не бывать этому, – спокойно произнес Валид, вставая. – И учти, попробуй сделать Амину хоть что-нибудь из твоих милых штучек – я скормлю тебя гулям. Ты знаешь, какие в Гарибе гули?

Насим снова промолчал.

* * *

Аллат кокетливо поправляла косы, неспешно выходя из-за горизонта. Но собравшимся на площади перед дворцом было не до прелестей солнечной богини.

Султан Гарибы не ограничивал будущего жениха единственной дочери ни в положении, ни в богатстве. Самый распоследний бедняк из-за моря мог прийти, победить и получить руку луноликой Алии. А также, в перспективе, и всю Гарибу, ибо наследников, кроме дочери, у султана не имелось.

Так что на площади кого только не было – от царевичей до бедняков – различия им не делал ни султан, ни собравшиеся в переулках зеваки. Добрые горожане выкрикивали ставки: кто продержится дольше, и что на этот раз выдумает султан, да продлятся дни его вечно, осененные благословлением богов.

Вот хмурая Аллат поднялась над горизонтом, ударил набат, а за ним и взвыли трубы, возвещая появление султана. Балкон, на который ступил мудрый, милосердный, великий и т. п. правитель Гарибы находился как раз на солнечной стороне, так что лучи не давали рассмотреть ни лицо великого, ни его свиту. Зато голос слушать не мешали. Мягкий, совсем еще не старчески-надтреснутый приятный баритон.

Амин, потупясь и закрывая глаза от ярких лучей, привычно пропустил вступление и поднял голову, только услышав:

– Кто за десять дней принесет моей прекрасной дочери шкуру великого крокодила Зантсиба, что в живет трех днях пути отсюда в королевстве джиннов, тот станет ее мужем.

Позади приглушенно охнул Насим, а на площади воцарилось мертвое молчание вплоть до того момента, пока султан, пожелав удачи, не покинул балкон.

Потом стоящий неподалеку от Амина юноша-побережец толкнул своего спутника и громко поинтересовался:

– Слушай, Рахим, а может он, того, пошутил?

Спутник одарил его скептичным взглядом, а площадь разразилась смехом, переходящим в истерический хохот, – такого невыполнимого задания султан еще не давал. Пляски на тех же крокодилах и то были бы проще.

– Зачем царевне шкура? – пробормотал Амин, возвращаясь к караван-сараю. Рядом интересовались тем же – но на разных наречиях – другие ошеломленные участники.

– Хозяин, – подал голос идущий чуть позади Насим. – Крокодил Зантсиб однажды пленил богиню Аллат.

Амин вздрогнул, представив размеры и вид этого… крокодила.

– Как?

– Проглотил, хозяин, – отозвался Насим.

Амин представил.

– Кажется, зря я в это ввязался…

– Да, хозяин.

Амин оглянулся.

– Ну хоть ты-то!..

– Простите, хозяин.

Вздохнув, Амин глянул на небо.

Но как-то же Аллат в итоге освободилась. Значит, не такой уж непобедимый этот… Зантсиб.

* * *

Валид зарылся в мешок со сливами – только ноги наружу торчали да летели в разные стороны косточки.

– Ну фо?

– Валид, ты тоже знаешь, что Зантсиб однажды проглотил солнце? – поделился Амин. За его спиной Насим присел, принявшись подбирать косточки, которые раскидывал мальчишка.

Мешок некоторое время хранил тишину. Потом угрюмый Валид показался наружу.

– Только не говори, что нужно принести его клыки.

– Нет, шкуру.

– Что б этого мерзавца его же гули сожрали! – выругался Валид и снова исчез в мешке.

Амин сел на кровать и задумчиво протянул:

– Ну, если кто-нибудь подбросит меня к джиннам… Можно попытаться уговорить этого Зантсиба… Или найти сброшенную им раньше кожу…

Насим повернулся к нему, широко распахнув глаза, но промолчал.

Валид молчать не стал.

– Амин, это же крокодил.

Юноша недоуменно нахмурился.

– Не змея, – хмыкнул Валид. – Впрочем, в отличие от других крокодилов, он может сбросить шкуру, но это сложно, долго и неприятно. И какого шайтана ему это делать?

– Ну…

– О да, расскажи, что ты захотел подарить ее царевне на галабею.

Амин поймал его взгляд.

– Ты мне поможешь?

Валид пожал плечами.

– Я однажды говорил, что исполню твое желание, смертный. Ты помнишь, что надо сказать.

– Хозяин, – подал голос Насим, но Валид кинул в него сливой.

– Молчи, раб. Ну? Хочешь или нет?

Амин отвел взгляд. И, смотря на свои руки на коленях, быстро произнес:

– Валид, я хочу, чтобы ты помог мне.

– Слушаю и повинуюсь, – мрачно отозвался Валид. И мгновение спустя снова закопался в сливы.

Амин моргнул.

– Валид… И что дальше?

– Дальше? – пробормотал мешок. – Дальше подумай, что скажешь этому мерзавцу в чешуе, ибо у меня нет над ним власти, и он воистину мерзавец. Да, и сходи на базар, купи мне сладости. Без сладостей я помогать отказываюсь. И вообще, давай, уйди куда-нибудь, мне тут это, надо… кое-что приготовить. Ну? Пошел!

Амин посидел немного, но больше мешок ничего говорить не желал, а Насим молча подбирал косточки. Так что юноша нерешительно поднялся и, пробормотав, что скоро вернется, скрылся за дверью.

Валид немедленно вылез, дожевывая сливу.

– Что ты собираешься делать? – тихо спросил Насим, ловя косточку.

Валид глянул на него.

– А тебе, раб, говорить не разрешали, – и добавил, вытирая руки об абаю. – Чтоб я знал…

* * *

В застывшем вечернем воздухе тихонько шевелилось море. Маленькие волны облизывали берег, отражая последние солнечные лучи, проводя дорожку к горизонту, настолько реальную, что, говорили, если правильно угадать время, по ней можно пройти и припасть к ногам покидающей небосклон Аллат. Но если опоздать – попадешь прямиком к Вадду. В последнюю часть Амин верил – попасть к лунному богу всегда было легко. Только в подземное царство, а не на небосклон. А вот Аллат давала себя лицезреть вблизи лишь избранным.

Легонько зашуршал песок, и Амин поднял голову. Наконец-то.

– А этот что здесь делает? – недовольно поморщился Валид, садясь рядом с юношей и тоже окуная босые ноги в воду.

Амин машинально потянулся к мешочку с лукумом – не занятый сладким Валид всегда находил возможность поиздеваться над Насимом. Сам же раб, сидящий сейчас на коленях чуть позади юноши, как обычно промолчал.