Змея метнулась вперед, но ее ядовитые челюсти впились в толстую кожу сапога и завязли там. Хотя ее тело и замедляло движения воина, который при подобных обстоятельствах мог двигаться со скоростью ветра, Кори спокойно поджидал тигрокрыса, поигрывая блестящей шпагой.

Тварь рычала и била обоими хвостами, но не двигалась с места. У воина возникло странное ощущение, и он развернулся как раз вовремя, чтобы насадить козу на шпагу, словно на вертел.

И как раз тогда тигрокрыс перешел в атаку. Не имея ни секунды, чтобы вытащить свою шпагу, Кори схватил руками морду твари с двух сторон и сдавил изо всех сил – а он был много сильнее, чем казался. Секунды текли медленно, дьявольски медленно. Но вот рык тигрокрыса перешел в жалобный вой, он завозил лапами по полу, стараясь освободиться. Но хватка воина была неумолима, и тошнотворный хруст сплющенной головы завершил противостояние.

Вытащив шпагу из трупа козы, Кори рассек пополам надоевшую змею и прикончил всех остальных искалеченных противников. Только потом он позволил себе перевести дыхание. Схватка длилась недолго, гораздо меньше, чем ушло времени на ее описание.

Интересно, отстраненно подумал Кори, почему число и облик стражей-Уэйров соответствовали Звериному Календарю? Однако эта мысль тут же исчезла вместе с воспоминаниями.

Не без труда отчистив кровь с одежд и оружия, воин направился в ту же дверь, куда ушли кендер и чародей.

Инеррен и Непоседа, с четверть часа проблуждав в скальном лабиринте, нашли, наконец, лестницу, которая должна была вести в центральную башню. Во всяком случае, вид у нее был именно такой: вычищенные до блеска ступени, покрытые пушистым синим ковром, уходили наверх, туда, где в странном ритме пульсировали хрустальные шары, образовывавшие перевернутую пятиконечную звезду.

Лестница, разумеется, охранялась: поперек нее стояли три огромных тролля, перегородив весь проход.

– Есть идеи? – спросил чародей.

– Если я пробегу мимо них, они, возможно, погонятся за мной…

– Да, им тебя не догнать, – согласился Инеррен, – но ты вполне можешь попасть в какой-нибудь тупик, а тогда…

Кендер поскреб голову и даже подергал себя за хохолок (так ему лучше думалось).

– Не-а, больше ничего в голову не приходит, – со вздохом сообщил он. – Был у меня как-то амулет, который делал невидимым…

– Ну-ка, поищи!

Непоседа вывернул на пол один кошелек, потом второй, третий… Груда разных мелких и интересных вещиц, перекочевавших в карманы кендера за время его странствий, все росла, но нужного талисмана не находилось. Внезапно чародей поднял одно из колец, на первый взгляд, совершенно не магическое – простой ободок из платины или даже обычного железа.

– Надевай, – сказал он.

Непоседа пожал плечами и надел колечко. Оно замечательно подошло к указательному пальцу правой руки, будто сидело там всегда.

– Отлично! – услышал он голос чародея, который почему-то доносился снизу. Кендер опустил глаза…

…и увидел маленького Инеррена, который едва достигал его колена.

Кольцо оказалось увеличивающим. Теперь Непоседа стал гигантом в тридцать футов ростом, так что тролли-охранники стали для него не большей помехой, чем для взрослого воина – четырехлетний карапуз.

– Надери им уши, – попросил чародей, – а я пока сделаю то, что должен сделать.

Кендер внезапно подумал: впервые в жизни он мог делать то, что неоднократно проделывали многие его друзья, – драться с меньшим по размерам врагом. Раньше, естественно, он не делал этого по вполне очевидным причинам: никого меньше кендеров, за исключением разве что овражных гномов, попросту не существовало.

Но тролли?

Не успев задать себе вопрос, а справится ли он с тремя, Непоседа вышел из-за поворота и направился прямо к охранникам.

Вряд ли эти тролли встречались ранее с кендерами. И уж точно им не доводилось видеть гигантских кендеров. Но мышление всегда было слабым местом этих созданий, о которых совершенно справедливо говорили «каменные мозги».

Не понимая, что противник неизмеримо сильнее их, тролли набросились на Непоседу. Двоих он поднял за шкирки и столкнул головами – звук при этом был как от камня, брошенного о стену, – а третьего мягко оттолкнул ногой. Тролль отлетел к стене и впечатался в нее, превратившись в барельеф, который искусствоведы во Дворе Хаоса наверняка назвали бы «Ошеломление»…

Инеррен тем временем проскочил мимо троллей и метнулся вверх по лестнице. У массивной двери из черного дерева он перевел дух, еще раз мысленно повторил заклинание и еще раз глубоко вдохнул и выдохнул.

Пора.

Чародей распахнул дверь и вошел в Зал Аметиста.

Обращенный затылком к двери, в кресле, как и предполагалось, сидел Морриган. Перед ним на изящной золотой подставке покоилась большая серая жемчужина, являвшаяся, несомненно, Шаром Теней. Талисман, сотворенный чернокнижниками Селлы, действительно наделял его обладателя той Теневой Властью, на постижение которой у Инеррена ушел не один год.

Морриган обернулся и замер.

Не теряя ни минуты, чародей заговорил. Жесткий ритм его заклятия должен был сразу сковать ужасом рассудок противника, но так, чтобы тот до последнего мгновения не терял связи с реальностью.

Ни Свет, ни Сумерки не скроют

Всю черноту души твоей.

Неужто может черный ворон

Стать Повелителем Теней?

Источник наделяет силой,

Дает познания и власть —

Но нужен разум, чтоб в пучине

Своих желаний не пропасть…

Да, нужен разум хладнокровный,

А твой – разбит и искажен,

Его лишь пламя мести гложет,

И потому ты обречен.

Ты ПРАВИШЬ Тенью, я – ВЛАДЕЮ,

Я – Властелин, а ты – Король;

Мы разделить бы мир сумели,

Но ты избрал иную роль:

«Я – Морриган, Владыка Мира,

Кто мне не служит, тот мой враг!

Вы предо мной – что горстка пыли,

И лишь одно вам ясно – страх!»

И разрушает неуклонно

Порок твой разум изнутри…

Но выбор сделан. Ход за мною,

Мой приговор тебе…

Инеррен хотел было сказать завершающее слово «умри!» – но язык отказался повиноваться ему и окостенел.

Морриган медленно поднялся, приветственно кивнул и взял с подставки Шар Теней. Немного помахав им в воздухе, развеивая остатки незавершенного заклятия, он удовлетворенно сказал:

– Признай, что эту игру выиграл я. А? Ты ведь даже не заподозрил, что я разыграл всю эту сцену лишь для того, чтоб ты заявился ко мне эдаким вот манером.

Даже если бы чародей мог говорить, сейчас ему было нечего ответить. Враг переиграл его по всем статьям. Обидно.