Пока мы ездили в Сарай к Батыю, в Новгороде тоже произошло немало интересного…

В начале весны к князю Александру Ярославичу прибыли странные гости, назвались легатами папы римского Иннокентия IV, говорили, что привезли буллу для герцога суздальского Александра.

– Чего?! – вытаращился на них толмач Михайло, которого спешно позвали на княжий двор. Сам князь уже отбыл сначала во Владимир, а потом вместе с братом Андреем в Сарай, Батый позвал, видно, что-то случилось. – К какому герцогу?! У нас отродясь таких не бывало! Ошиблись, может, вам в Литву надо или в Швецию? Проводить?

– Нет, мы к князю Александру с посланием от папы Иннокентия IV.

Михайло чуть не сказал: «А по мне хоть пятого» – но вовремя сдержался. Выглядели эти легаты по крайней мере смешно. И как в таком виде можно отправляться в путь да еще и по Руси?! Одеты легко, видно, промерзли за дорогу как собаки, под черными широкополыми шляпами женские платы, чтобы уши не отвалились, черные одежды оборваны, зато гонору…

Толмач развел руками:

– Нет князя Александра, уехал в Сарай к Батыю. Придется подождать, когда вернется. Проходите пока в дом.

Конечно, гостей обогрели, накормили, позвали в баню, но те не пошли, пришлось притащить большую бадью в комнату и нагреть воды в котле. Эти два дурня мылись, по очереди залезая в бадью, а потом поливая сверху водичкой из ковшика. Беда не в том, что наплескали по полу, а в том, что и не вымылись вовсе, разве только мочалом по телу повозили!.. Нет чтобы веничком да с парком, а потом в холодную водицу и снова веничком!.. В общем, новгородцы решили, что легаты дурни, а потому ничего путного вообще сказать не могут.

Но так решили слуги, а вот владыка Спиридон, к которому Михайло срочно отправил весточку о странных гостях, решил иначе. Он прислал для разговора своего помощника Далмата, сам отговорившись недугом. Далмат латынь знал хорошо, ему и толмач ни к чему, и поспорить сможет, если что.

Спорить не пришлось, странные гости назвались кардиналами Гемонтом и Галдом, сообщили, что присланы от римского папы к князю Александру, как самому сильному из русских князей (Далмат мысленно усмехнулся: знают о гибели Ярослава!) с буллой от папы Иннокентия, продолжающей переписку с отцом князя Ярославом Всеволодовичем.

– И о чем же переписывался князь Ярослав с вашим папой? – подозрительно прищурил глаза Далмат. Он не стал говорить, что владыка Спиридон обязательно знал бы о такой переписке. Но легаты только плечами пожали, а ответили уклончиво:

– Про то не ведаем. Но уже в Каракоруме князь Ярослав давал согласие на объединение церквей и подчинение Русской церкви Латинской.

Далмат едва сдержался, чтобы не заорать, что Ярослав Всеволодович не мог такого сделать.

– А откуда сие известно?

– Князь Ярослав вел переговоры с францисканским монахом Плано де Карпини…

И снова едва сдержался Далмат, понятно, за это князь и поплатился жизнью!

– Переговоры-то вел, да откуда известно про его решение?

– Плано де Карпини рассказал.

Ясно, что вранье все, хотелось сказать, что не мог князь дать такое согласие без совета с архиепископом, но снова Далмат сдержался.

– А скажите-ка мне, может, император Фридрих вдруг приказать Латинской церкви перейти в подчинение Греческой?

– С чего это?! – взвился Гемонт. – Латинская церковь не подчиняется императору, напротив, сам император подчиняется папе римскому!

– А кто вам сказал, что это мог сделать князь Ярослав с Русской?

У обоих легатов вытянулись лица, поняли, что попались в простую ловушку. И правда, не князю решать, переходить Руси под Латинскую церковь или нет. Конечно, слово князя не последнее, но прежде слово пастырей, отцов церкви, а их-то и не спросили.

– Нам нужна встреча с князем Александром!

– Где ж я вам его возьму, коли он в Сарай отправился?

– Значит, и нам туда.

Далмат ругал себя, что поторопился встревать в спор с легатами, надо было выманить сначала все, что можно. Но делать нечего, кивнул:

– Скажу владыке, чтоб помог вам до Сарая добраться. Если только распутицы не испугаетесь.

– Что есть распутица?

– Грязь по колено, попросту говоря!

– О, грязи на Руси не по колено, а выше!

– Ишь ты! – фыркнул слышавший беседу Михайло. – У них словно меньше!

Легатов пришлось собрать в дальний путь в Сарай. Они торопились, но новгородцы оказались хитрее, повезли бедолаг дальней дорогой, а Михайло поспешил без крюков и промедлений. К моменту появления двух кардиналов в Сарае князь Александр знал, кто и зачем едет.

Известие о том, что отец дал согласие на объединение с Латинской церковью, повергло его в шок.

– Не верю! Чтоб отец с рогатыми договаривался?!

Михайло плечами пожал:

– Об этом, князь, только их монах твердит. А как теперь вызнать?

Брат Андрей Ярославич блестел глазами:

– Саша, объединиться с Европой, чего же лучше?! Что же мы одни остались против всех!

– Ты лед Чудского озера забыл, что ли?! Нашел друзей – рогатых! Их в гости позови, они на твоем дворе как у себя дома расположатся!

– То рыцари были, а если папа Иннокентий им запретит на Русь налезать, то можно будет жить спокойно!

– Запретит налезать, говоришь?.. – Александр о чем-то задумался.

Прав слепой Вятич, ох как прав. Слепец (хотя ведь не всегда был таким), а видит куда больше зрячего. Иногда князю казалось, что Вятич видит не только то, что есть, но и то, что будет. Говорил же, что нельзя ездить отцу в Каракорум, плохо закончится, так и вышло… И про шведов на Неве он тоже верно предупреждал, и об Узмени на Чудском озере. Князь боролся с желанием пойти к Вятичу и потребовать, чтобы рассказал все, что знает. Останавливало только понимание, что это грешно, человек не должен знать своего будущего.

Но Вятич не похож ни на какого пророка. Просто сотник, который служит, вернее, служил, не просто князю, а всей Руси. И все же князь Александр Ярославич чувствовал необычность этого человека, к тому же его не чурался епископ Спиридон, а тот нутром чуял дурных людей. Кто же ты, сотник Вятич?

Определившись со своими намерениями, я начала готовиться, вернее, готовить меня стал Вятич. Ежедневно он подолгу внушал и внушал то, что следовало знать, прежде чем отправиться в столь далекий, а главное, опасный путь. Через неделю я была под завязочку напичкана всякой полезной информацией, от истории монголов до душевных качеств ханских вдов. Я не стала спрашивать, откуда сам Вятич знает о том, что Сорхахтани очень разумна и добра, а Огуль-Гаймиш якшается с шаманами, кто ему сказал о пристрастиях старшего брата Батыя. Знает – и знает, а теперь вот и я буду знать…