Но Муса II оставался мансой хотя бы по видимости. А вот его преемнику, Магану II, повезло гораздо меньше: на престол он вступил в 1387 г., а всего через год некий Сандиги, которого Ибн Халдун называл арабским словом «везир», т. е. «помощник, министр», сверг мансу с престола и сам занял его место. Здесь интересно вот что: «Сандиги» — не собственное имя, как полагал Ибн Халдун, а название должности. Малинкское слово «сан-тиго» означает «начальник» — в данном случае «начальник рабов».

Как видите, пример Сакуры продолжал вдохновлять честолюбцев из числа командиров рабской гвардии — они по-прежнему рвались к царской власти. Но у узурпатора оказалось много соперников: продержаться у власти он смог всего несколько месяцев. По истечении этого срока его убил какой-то «человек из числа родных Мари Дьяты», сообщает Ибн Халдун, причем так и остается неясным: то ли идет речь о мансе Мари Дьяте, то ли о временщике Мусы II. Однако после этого убийства прошло не меньше года, прежде чем на престоле Мали оказался манса Маган III — династия Кейта была восстановлена (Ибн Халдун считал Магана потомком Сундиаты). Но для достижения такого благого результата понадобился год или даже полтора. И в течение всего этого времени «начальники рабов» клана Кейта дрались между собой: каждый надеялся захватить царскую власть.

Несмотря на упадок авторитета и военно-политического могущества Мали, к началу XV в. в составе государства еще сохранялись почти все важнейшие его области. Даже беспокойные сонгайские вассалы еще считали себя номинально зависимыми от Ниани, хотя на самом деле давно уже были вполне самостоятельны. Но малийское государство уже не в состоянии было удержать под своей властью все эти земли.

С начала XV в. Мали начало терять одну область за другой. Вновь оживились моей: в 1400 г. район озера Дебо подвергся их опустошительному набегу. Сонгайские правители Гао теперь сами перешли в наступление. Почти одновременно с моей предводитель сонгаев Мухаммед Дао совершил набег на малийские владения. Несколько лет спустя другой сонгайский царь, Сулейман Дама, разоряет область Мема. Наконец, в 1433 г. туареги, которых уже не сдерживала больше угроза малийских карательных экспедиций, захватывают Уалату, Араван и Томбукту — это означало, что участию Мали в транссахарской торговле приходит конец. А окончательно вытеснил Мали из этой торговли сонгайский царь — сонни[9] Али Бер, с которым мы не раз еще встретимся в дальнейшем. Через 35 лет, в 1468 г., его отряды овладели Дженне и Томбукту. В руках сонгаев оказался весь торговый центр Западного Судана: ведь Ниани имел торговое значение лишь пока был столицей великой державы, которой подчинялся весь Западный Судан.

Теперь уже мало кому из местных правителей могло прийти в голову соблюдать верность ослабевшим мансам, неспособным ни защитить от опасных соседей, ни наказать за попытку отделиться. Один из более поздних западносуданских историков рассказывал о довольно любопытной фигуре: некоем Мухаммеде Надди. Этот человек управлял важнейшим торговым и культурным центром — городом Томбукту. Сначала он это делал от имени мансы Мали. Потом, когда туарегский вождь Акил аг-Малвал выгнал из города малийский гарнизон, Мухаммед Надди остался правителем, но уже от имени Акила. Это не помешало ему впоследствии обратиться к сонгайскому сонни Али с предложением передать последнему город при условии, что он, Мухаммед Надди, останется его наместником. И, рассказав об этом, автор хроники совершенно спокойно, как будто речь идет о чем-то само собой разумеющемся, пояснил: «А при перемене державы менялся его титул».

С начала XV в. Мали упоминают чаще всего как цель походов сонгайских царей или их полководцев. Правда, на западе, в прибрежных местностях, куда не могли дойти сонгайские отряды, авторитет Мали более или менее сохранялся. Ранние европейские мореплаватели получали от жителей побережья такие сведения, как те, которые передает нам в своей записке уже знакомый да Мосто. О жителях местностей, что прилегали к реке Гамбия, венецианец писал: «Их главный синьор — форофанголь. Этот форофанголь подчинен императору Мелли, который и есть великий император черных…». Но даже в этих областях власть Мали заметно ослабла. Европейцы отметили, что многие из местных вождей, с которыми им приходилось иметь дело, носили во второй половине XV в. титул «манса». Веком раньше этот титул принадлежал исключительно верховному владыке Мали и никто из мелких вассальных владетелей и помыслить не мог о том, чтобы его принять. Но теперь все изменилось. И распад великой державы Кейта проявился в ее западных областях прежде всего в такой форме.

Со второй половины XV в. набеги моей и сонгаев участились. Оказывать им сопротивление не было сил. И в 1483 г. Мали спас от набега моей другой его враг — все тот же сонгайский сонни Али. Столкнувшись во время набега с сонгаями, моей потерпели жестокое поражение и были обращены в паническое бегство.

Мали приходилось искать союзников. В Западной Африке это было бы бесполезно: здесь в тот момент не было силы, которая бы посмела попытаться противостоять победоносным армиям сонни Али и его соратников. Сонгайская держава уверенно шла к зениту могущества. И в Ниани, видимо, не без интереса присматривались к тому, как внедрялись на побережье Гвинейского залива португальцы. Со своей стороны и португальцы не прочь были завязать непосредственные сношения с таким могущественным государем, каким представлялся им манса Мали по рассказам прибрежных жителей.

И вот в 1481 г. португальский король Жуан II отправил посольство к «королю Мандиманса» — к этому времени название «Мали» все чаще начало вытесняться словом «Мандинг», или «Мандинга». Об этом посольстве мы знаем по рассказу португальского чиновника Жуана де Барруша, который в 30-х годах XVI в. был королевским уполномоченным в главной португальской фактории на берегу Гвинейского залива — Сан-Жоржи-да-Мина. Эта фактория, которую чаще называли просто Эльминой, находилась в районе современного города Аккры — столицы Республики Гана.

Послы благополучно прибыли к «королю» по имени «Маха-мед бен Манзугул», т. е. Мухаммед, сын мансы Уле. Этот государь выразил послам свое удивление по поводу такой невиданной вещи, как посольство от христианского короля. Держался манса весьма независимо и всячески старался показать древность своей династии и ее могущество: по его словам, до него царствовали из нее 4404 правителя! Помощи у португальцев он не просил: к этому времени становилось уже ясно, что столкновение между моей и сонгаями неизбежно, а для Мали это на какое-то время означало передышку.

Но зато, когда в 30-х годах XVI в. народы фульбе и тукулер двинулись вверх по Сенегалу в область Бамбука и при этом вытеснили, а частично и