– Некоторых лучше оставить дома.

– Если вы полетите без меня, то как только освободится Тай-Суй, я все равно отправлюсь следом, - серьезно предупредил молодой нихонец.

– Ну что ты с ним будешь делать. Будет меня, в конце концов, хоть кто-то в собственном дворце слушаться! - всплеснул руками император. - А ты что скажешь, Рип?

– Да куда ж его денешь.

– Клянусь, вы не пожалеете об этом!

– Я уже жалею, - строго посмотрел на Эйсая император.

42

За столом, словно хозяин, развалился широкоплечий Каин.

– Мы пропустили на Угрюмую Эйсая, а также предупредили ЕГО, чтобы ожидал там интересующую ЕГО личность.

– Надеюсь, ОН ни о чем не догадывается? Проделали аккуратно? - спросил голос.

– Не может быть даже тени подозрения, что информация исходила от нас. Проведена полная чистка.

– Хорошо. Как ОН отреагировал, что вместо ожидаемого в ЕГО руки попал нихонец?

– Нормально. Даже обрадовался, вы же знаете, у них старые счеты.

– А Рип, он не пытался проникнуть к родителям?

– Конечно, сразу после разговора с Эйсаем и императором.

– Надеюсь, неудачно?

– Могли бы и не уточнять. - Широкоплечий даже несколько обиделся.

– Не дуйся, Каин, - успокоил голос, - вы прекрасно поработали.

– Ваша Святость! Ваша Святость! Где вы! - Голос одного из старших наставников доходил уже до хрипа. - Прибыла делегация из Наалы. Вам нужно срочно явиться в парадную залу!

Их Святость, которому недавно исполнилось двенадцать лет, в этот момент, не обращая ни малейшего внимания на охрипшего наставника, сдвинув черные, как и волосы, брови, сосредоточенно отрывал крыло у очередной мухи. С дюжину несчастных насекомых уже бегало у ног мальчика. Сейчас, без крыльев, они походили на диковинных жуков, и это очень забавляло молодого Баалина.

Баалином его назвал узнавший мальчика Первый Жрец. В переводе с древне какого-то это означало сын бога.

Закончив с последним животным, мальчик пустил его к собратьям.

Секунду он рассматривал копошащуюся кучу, а затем несколькими ударами ноги затоптал насекомых.

В этот момент в дверях комнаты появился наставник.

– Ваша Святость! Баалин! Вот вы где. А мы уж обыскались. Вам нужно срочно переодеться, прибыла делегация с Наалы, они уже в парадной зале... ждут.

– Я никуда не пойду. - Мальчик упрямо расставил ноги, черные глазки уставились на наставника.

– Но послы...

– Я никуда не пойду! - Голос Баалина сорвался на крик. - Тут я хозяин! И это все мое! - Он развел руки. - А ты и прочие здесь только из моей милости. Или ты забыл, что в твои обязанности входит лишь прислуживать мне.

– Однако обязанности мессии...

– Миссия, мессия. Только и слышу. Как же вы мне надоели! - Он отвернулся от наставника и направился к переговорному устройству в углу комнаты. - Срочно старшего распорядителя в мои покои! - Мальчишка оторвался от микрофона и довольно посмотрел на едва дышащего старика. - Быстро!

Через минуту, одетый в темную рясу дважды посвященного, старший распорядитель стоял по стойке "смирно" перед молодым мессией.

– Вы меня звали, Ваша Святость?

– Конечно, звал! - Скверный характер юного Баалина хорошо был известен всем обитателям Храма. - Скажи, кто здесь главный? - Палец уперся в распорядителя.

– Вы, Ваша Святость.

– А зачем здесь ты?

– Чтобы служить вам, Ваша Святость.

– То-то. - Мальчик злобно и совсем не по-детски ухмыльнулся. - Тогда слушай мой приказ: я желаю, чтобы этого, - палец переместился на согнувшегося в поклоне наставника, - сегодня же вышвырнули из Храма.

Губы наставника побелели.

– Мало того, - продолжил мальчик, с удовлетворением наблюдая происходящие со стариком перемены, - на ближайшем сейме вы объявите, что я, своей высшей волей, отлучаю его от церкви, и... объявляю угодным Ака Майнью делом нанесение всяческих как телесных, так и духовных оскорблений отлученному!

Несчастный старик, вся вина которого заключалась в том, что он выполнял свои обязанности, со стоном свалился к ногам двенадцатилетнего ребенка.

– За что, Ваша Святость? Только не отлучение! Здесь прошла вся моя жизнь! Я всегда ревностно служил Господу нашему и свято чтил все Его заповеди! Я любил вас и оберегал как своего собственного сына! - по морщинистому лицу несчастного катились слезы.

– Я сказал свою волю, - процедил мальчик. - Теперь выкиньте это отребье из моего Храма. Или кто-то здесь намерен обсуждать приказы Мессии? Прищурив глаза, он глянул на распорядителя. Тот тяжело сглотнул появившийся в горле комок.

Когда двое плечистых младших служек унесли обессилевшего наставника, Баалин снова обратился к распорядителю:

– Еще одно...

– Да, Ваша Святость.

– Совсем недавно я узнал, что от меня здесь кое-что скрывают.

– Никто не посмеет, Ваша Святость, и этот Храм, и все мы принадлежим вам.

– Не мели ерунды! Комната в цокольном этаже, та, с железной дверью. Она заперта! Я требовал открыть, но никто и не думал слушаться. Это что, бунт?

– Ни в коей мере, Ваша Святость, мы не осмелились бы...

– Тогда пошли, ты мне сейчас покажешь, что там. Мужчина побледнел.

– Я не могу этого сделать.

– Что-о-о! Тебе мало увиденного! Да я тебя...

– Вы можете даже велеть отрубить мне голову, но эту комнату я вам не открою. И никто не откроет. По крайней мере не сейчас.

– Что ты такое мелешь! Не сейчас? В таком случае когда же? И, во имя моего отца, что там хранится, что даже мне нельзя посмотреть?

– Эта комната... Это сокровищница. В ней лежит самое дорогое сокровище нашей веры. Предсмертный свиток святого Троцеро.

– Вот как... - Мальчик заметно поостыл. - Вот где, выходит, вы его держите. Это послание моего отца Ака Майнью своему сыну, то есть мне, записанное Троцеро со слов бога десять веков назад?

– Мудрость моего господина несоизмерима с его возрастом.

– Оставь. Если не ошибаюсь, я прочитаю его, когда мне исполнится двадцать один?

– Да, а до этого ни один смертный, кроме Великого Троцеро, не заглядывал в него.

– Ладно. - Мальчик окончательно успокоился. - Любопытно будет узнать содержание, хотя и не терпится. - Он сморщил нос и махнул распорядителю. Вели, чтобы кто-то принес мне одежду, пойду к послам. Надеюсь, они привезли подарки.