После обучения в разведшколе в декабре 1942 г. было инсценировано дезертирство Миклашевского через линию фронта. Несколько месяцев он провел в лагере военнопленных, прошел проверки, а дядя послужил для него лучшей визитной карточкой. Блюменталь-Тамарин в 1943 г. перебрался в Берлин, служил в ведомстве Геббельса, посодействовал племяннику приехать к нему и устроить его в РОД к Власову. На одной из театральных премьер дядя представил его Чеховой, которая и доложила в Москву о прибытии Миклашевского. Он выступил в нескольких любительских боях, подружился с популярными немецкими боксерами.

Планировалось, что Чехова и Радзивилл в театре подведут боксера к фюреру — якобы познакомить с интересным человеком, и Миклашевский прикончит его без оружия, мощным смертельным ударом. Он подтверждал, что способен убить Гитлера, а заодно и Геринга, если тот окажется рядом. Но… Москва сперва «заморозила», а потом окончательно отменила операцию. Категорический запрет наложил Сталин. Он уже знал о заговорах в Германии, закулисных контактах с англичанами и американцами. Причем представители США и Англии на тайных встречах одним из главных условий к поискам мира называли смену правительства Германии. Смерть Гитлера снимала препятствие к сепаратным переговорам, давала для них прекрасный повод — и возникала реальная угроза, что союзники предадут СССР. В общем, советская и германская разведки готовили похожие операции. Но нацистские замыслы были сорваны, а советская сторона сама отказалась от них.

Ну а операция «Медведь» развивалась своим чередом. Мюллер теперь занимался ею бесконтрольно, ему никто не мешал. Правда, Францию посетил Гиммлер с инспекционной поездкой. Но зондеркоманда «Роте капелле» его не заинтересовала. В гораздо большей степени он озаботился изучить анатомическое строение француженок. По возвращении на полном серьезе представил Гитлеру доклад, что не обнаружил у них признаков вырождения (после этого фюрер, рассуждая о расовых вопросах и упоминая французов, стал делать оговорку — дескать, некоторые женщины у них еще сохранились от деградации).

Но затем операция «Медведь» приняла совершенно неожиданный поворот. 13 сентября вдруг сбежал… Треппер! Причем скрыться ему удалось удивительно легко. Готовился он уже давно. Как и прежде, настаивал, что ему надо появляться в городе «во избежание подозрений». Придумал, чтобы ему «для конспирации» на время таких прогулок выдавали фальшивый паспорт и некоторую сумму денег — а то вдруг он попадет в облаву или непосвященный полицейский захочет проверить документы. Да и без денег человек в городе вызовет подозрение. Если задержат, зондеркоманде придется раскрывать секреты, объясняться с посторонними.

Паннвиц шел на поводу, соглашался со всеми его доводами. На прогулки Треппера вывозили на машине. Сперва в сопровождении нескольких гестаповцев, потом с ним стал ездить один пятидесятилетний Берг. Разведчик знал, что у него болит желудок. Вспомнил аптеку Белли на улице рю де Ром, где было два выхода. Наметил, что при очередной прогулке подскажет Бергу, будто знает очень хорошую аптеку, где есть лекарства от его недугов. Порекомендует туда зайти, а внутри собьет его с ног и сбежит. Но все получилось даже гораздо проще. В день, выбранный для побега, Треппер показал Бергу аптеку и пригласил в нее заглянуть. А гестаповец… вдруг предложил ему сходить туда одному. Остался ждать в машине. Советский резидент не верил такой удаче, но и медлить не стал. Проскочил через аптеку и исчез.

Однако Паннвиц отреагировал еще более оригинально. Он дал объявления о побеге Треппера! С описанием внешности, фотографией. Такие объявления опубликовали в газетах, расклеили на столбах и тумбах в окрестностях Парижа! Гестапо оповестило на всю Францию, что Треппер действительно находился под арестом! Само расписалось перед советской разведкой, что вело с ней радиоигру. Казалось бы, уж сейчас операция в любом случае должна была прекратиться? Как бы не так. «Функшпиль» продолжился!

Зондеркоманда массовым тиражом расшифровала свою операцию, но тем не менее продолжала ее осуществлять. Вывод отсюда может быть однозначный. Мы видим еще одно доказательство, что «Роте капелле» полностью перешла к работе на русских. А о том, что эта работа осуществлялась с ведома Мюллера, говорит другой красноречивый факт. После столь крупного провала, как побег Треппера, никто из руководства зондеркоманды не понес наказаний. Все сохранили свои посты, даже серьезных взысканий не последовало.

Причем можно предположить, что такой ход предложила зондеркоманде Москва, чтобы проверить искренность партнеров и покрепче пристегнуть их к своей упряжке. И хотя свой побег Треппер, судя по всему, продумал и осуществил сам, гестапо очень четко подыграло ему. А потом оповестило — можете убедиться, все выполнено. Что касается самого Треппера, то он, вырвавшись на свободу, связался с французскими коммунистическими подпольщиками и попытался еще раз известить «непонятливый» Центр — немцы водят его за нос. Но на него строго цыкнули, пусть и в деликатных фразах. Ответили, что благодарят за предупреждение, однако впредь раз и навсегда запрещают касаться этой темы.

С лета 1943 г. разведка СД принялась систематически обкладывать организацию Радо в Швейцарии. Агентам стали звонить по телефонам неизвестные люди. Передавали приветы от других агентов, называя их имена и псевдонимы. Потом выяснялось, что эти другие к звонкам отношения не имели, но из того, что их называли, получалось — они «засвечены». К Радо на квартиру вдруг явился некий Ив Рамо, о котором было известно, что он работает на немцев. Но и немцы знали, что Радо это известно.

А через радиостанцию арестованной французской группы Мориса СД передало Центру несколько просьб, и для их выполнения была организована встреча «курьера» с Александром Футом («Джимом»). При свидании «курьер» вручил ему ярко-оранжевый пакет, что позволило проследить «Джима» до дома. На Фута вывели и агентов-двойников, супругов Мартин. Сами по себе подобные уколы были не смертельными. Разведчиков пугали, создавали взвинченную атмосферу, и это давало свои результаты. Радо стал явно нервничать, совершать ошибки. А рация «Джима» временно прекратила работу — Фут уехал из Лозанны в Тессин под предлогом лечения. Но сеть все еще работала.

Осенью Шелленберг предпринял более серьезную атаку. Когда выяснилось, что фронт в Италии удержался, Гитлер сразу отменил готовившийся план «Зильберфукс» по оккупации Швейцарии. Ведь со швейцарскими банками были связаны и финансовые учреждения рейха. Некоторые нацистские бонзы и воротилы немецкой промышленности уже собирали в них тайные вклады. Нейтралитет Швейцарии был важен и для поставок в Германию стратегических материалов через ее посредничество. Но Шелленберг начал отчаянно блефовать.

Он снова встретился с руководителем швейцарской контрразведки Массоном и другими должностными лицами, представляя себя доверенным лицом Гитлера. Заверял, что сам он против оккупации Швейцарии и имеет возможность влиять на фюрера (хотя бывал у него раза два в году, когда его вызывал с собой Гиммлер). Но пугал, что вокруг Гитлера есть и сторонники вторжения, а все попытки Шелленберга предотвратить такой шаг могут сорвать русские передатчики, действующие со швейцарской территории. Он добился своего, дожал.