Санкт-Петербург. 20 ноября/1 декабря 1769 г. 387

Я получил, сэр, оба письма, которые Вы удостоили меня честью написать из Эльсинора 19 и 26 прошлого месяца. Я представил их Ее императорскому величеству, как и рапорты, которые Вы мне написали относительно состояния кораблей, с которыми вы прибыли на тот рейд.

Хотя медлительность тех, что оставались позади, лишила нас удовлетворения узнать, что все Ваши объединенные силы собрались в месте рандеву и что Вы должны поднять паруса со всей Вашей эскадрой, чтобы продолжать Ваше плавание, мы имеем не меньше причин для одобрения Ваших стараний и усердия, показанных Вами на благо службы. Ее императорское величество в этой связи в особенности выказала удовлетворение и приказала мне сообщить Вам от ее имени, что она одобрила шаги, согласованные Вами и господином Философовым, ожидать 8 или 10 дней остальных судов Вашей эскадры и после того отправляться с ними или без них, для того чтобы привести эскадру в какой-либо порт в Англии, где Вы будете ожидать следующих приказаний от двора.

В соответствии с полученными известиями, с тех пор как я Вам писал об этих судах, «Африка» и «Святослав» оказались на плаву в хорошем состоянии на пути к Зунду, поэтому я надеюсь, что они присоединятся к Вам до Вашего отбытия из Эльсинора, или по меньшей мере они Вас догонят в одном из английских портов. Таким образом, сэр, Вы можете ожидать их там. Что касается «Чичагова», Вам незачем думать о нем, мы слышали, что он разбился у берегов Швеции, люди с него спаслись, а также некоторая часть его грузов. [Корабль] «Тверь», который добрался почти до рейда Данцига, из‐за того что лишился мачты, вернулся в Ревель, за этот поступок офицер в настоящее время предстал перед военным судом и ему будет определено образцовое наказание388. Уже слишком поздно для этого корабля отправляться следом за Вами до весны, но этот корабль еще к Вам вернется.

Я получил от императрицы приказания дать Вам знать настоящим письмом, что Вы, сэр, после того как произведете необходимый, по Вашему мнению, ремонт кораблей, прибывших с Вами в Англию, продолжите плавание, назначив рандеву в том месте, которое Вы, сэр, сочтете достойным для тех, кто останется позади, или для тех, кто, прибыв после Вас в Англию, будет там оставаться для некоторых починок. Мы хорошо понимаем, что Вы окажетесь в Средиземноморье только с частью Ваших сил, мы не сможем ожидать того же эффекта, как если бы Вы пришли со всеми, но Ее императорское величество только требует возможности этого, и она уверена, что Вы это исполните.

Существуют средства, которые я собираюсь объяснить Вам для того, чтобы обеспечить некоторым образом количество Ваших кораблей. Я придерживаюсь мнения, что Вы правильно поступите, наняв их, где найдете. Этот пункт в Вашей инструкции оставлен на Ваше усмотрение, и граф Орлов имеет приказы прислать необходимые патенты. Эту помощь мы можем скорее получить.

Я повторяю Вам, сэр, то, что имел честь сказать и устно, что любое судно эскадры адмирала Спиридова, которое Вы встретите на пути, Вы должны принять под свое командование и заставить его сопровождать Вас в Вашем походе к месту назначения. Ваш опыт и Ваше усердие являются для нас залогом того, что Вы не упустите ничего, чтобы добиться лучших преимуществ из Вашего положения дел, поэтому при любой ситуации Вы можете во всем действовать с уверенностью в том, что получите апробацию Ее императорского величества.

Я заканчиваю с искренней уверенностью в успехе Вашего предприятия и полагаю мои заверения в величайшем удовлетворении, с чем и остаюсь

граф Н. Панин

«Не Тронь Меня». Спитхед. 23 декабря/3 января 1770 г.389

Его сиятельству графу Панину.

Monseigneur,

Я имею честь сообщить Вашему сиятельству, что после той большой удачи, которая позволила провести все корабли и суда через пролив Каттегат, я тешил себя надеждой, что более половины трудностей уже преодолены, но имел несчастье разлучиться со всем флотом и они, кажется, друг с другом. В ночь после того, как мы миновали Сконе, от нас разлучился транспорт «The Providence & Nancy», но я предполагаю, это было сделано намеренно. На следующий день мы увидели норвежские берега и стояли к западу всю ночь, но из‐за силы течения при свете дня мы оказались всего-то в расстоянии двух лиг от Сконе. Течение было на удивление столь сильным, что «Не Тронь Меня» не без труда мог бы вырулить, и поскольку ветер усиливался с северо-запада, я подумал, что лучше поискать безопасный порт, опасаясь, что нас потянет назад в коварный пролив Каттегат. Поэтому я приказал дать сигнал удаляться к Гётеборгу, но, когда мы были в трех лигах от порта в надежде оказаться в безопасности до темноты, ветер успокоился, что поставило нас в рискованную ситуацию из‐за течения и отсутствия якорных стоянок (anchoring ground). Но вскоре ветер подул от берега и унял наше беспокойство, мы прошли Сконе ночью.

На следующий день 12/23, так как ветер опять переменился, я попробовал достичь Флеккерёй в Норвегии. Я, соответственно, расправил паруса на «Не Тронь Меня» и взял лоцмана в надежде добраться туда до наступления ночи, но «Святослав» и «Африка» были так далеко за нами с подветренной стороны, что я отпустил лоцмана и приложил все усилия, чтобы собрать эскадру, все суда которой в 11 вечера еще были от меня недалеко, но с этого времени до двух ночи ветер менялся, пока не установился в северо-восточном секторе и дул со снегом. При свете дня я потерял из вида «Святослав», хотя с момента, когда ветер стал попутным, мы шли при зарифленных марселях. Это не удивило меня, так как командор Барш обычно днем держался неподалеку, но в течение ночи сильно отставал. Для лоцмана мистера Гордона было невозможно оставаться на палубе и днем, и ночью. Так что со стороны командора Барша это делалось намеренно. В то же время у нас было поднято так мало парусов, что кораблю было трудно лавировать, от того мы испытывали такую качку, что падали переборки моей каюты. Но поскольку на рассвете ветер усилился и оставался попутным, этот ветер (как бы того ни желал по своей лености командор) не дал ему возможности зайти в норвежский порт, так что он был вынужден двигаться вперед.