– Для них это не представляет собой интереса, – промолвил Хауэлл.

– Что вы имеете в виду – «не представляет собой интереса»?

– Я говорю вам то, что сказали нам они.

– Но, если это расследование, а не попытка шантажа, все, что им требуется, – это уверенность в том, что Пол и Билл будут доступны для допроса.

– Они уже полностью уверены в этом. Предполагаю, что они не видят причин менять что-либо.

Это было сплошное умопомрачение. Похоже, не существовало никакого способа урезонить иранцев, никакого средства до них достучаться.

– Вы предложили, чтобы они выпустили Пола и Билла под надзор посольства США?

– Они отвергли и это предложение.

– Почему?

– Они не сказали.

– А вы спрашивали их?

– Росс, им нет нужды приводить свои основания. Они здесь хозяева и осознают это.

– Но они же несут ответственность за безопасность своих заключенных.

– Похоже, эта обязанность не представляет для них особой важности.

Тейлор вставил:

– Росс, они не играют по нашим правилам. Заключение двух человек в тюрьму не выглядит для них чем-то из ряда вон выходящим. Безопасность Пола и Билла не представляет для них никакого интереса…

– Тогда по каким правилам они играют? Можете вы мне сказать это?

В дверь постучали, и вошел Кобёрн в своем мешковатом пальто и толстой вязаной шапочке. Лицо Перо осветилось: возможно, он принес хорошие новости.

– Ты встретился с Прохиндеем?

– Конечно, – ответил Кобёрн, снимая пальто.

– Прекрасно, выкладывай.

– Он говорит, что может добиться освобождения Пола и Билла за шесть миллионов долларов. Эти деньги должны быть переведены на эскроу-счет в банке Швейцарии и разблокированы, когда Пол и Билл покинут Иран.

– Черт побери, это неплохо, – воскликнул Перо. – Мы отделаемся пятьюдесятью центами вместо доллара. По законам США это даже будет легально – это выкуп. Что за парень этот Прохиндей?

– Я не доверяю этому выродку, – признался Кобёрн.

– Почему?

Кобёрн пожал плечами:

– Не знаю, Росс… Он скользкий, психованный… Дерьмо… Я бы не послал его в магазин с шестьюдесятью центами за пачкой сигарет. Я чувствую это нутром.

– Но, послушай, а чего же ты ожидал? – удивился Перо. – Это – взяточничество, столпы общества не снисходят до таких вещей.

Хауэлл заявил:

– Ты точно назвал это. Это – взяточничество. – Его размеренный гортанный голос звучал необычно страстно. – Я этого на дух не переношу.

– Так и мне это не нравится, – подтвердил Перо. – Но вы все твердите мне, что иранцы не играют по нашим правилам.

– Да, но выслушайте же меня, – горячо заговорил Хауэлл. – Соломинка, за которую я держался во всей этой истории, была тем, что мы не совершили ничего противозаконного – и когда-нибудь, каким-то образом, где-то кто-то признает это, и тогда все станет на свои места. …Я не хотел бы отказываться от этой соломинки.

– Не слишком нам это помогло.

– Росс, я верю, что со временем и при терпении мы добьемся успеха. Но, если мы ввяжемся во взяточничество, нам будет не на что опереться!

Перо повернулся к Кобёрну:

– Откуда нам известно, что Прохиндей обговорил сделку с Дадгаром?

– Нам это неизвестно, – сказал Кобёрн. – Его довод таков: мы не платим, пока не получим результат, так что мы теряем?

– Все, – отрезал Хауэлл. – Не важно, что это легально в Соединенных Штатах, это может похоронить нашу судьбу в Иране.

Тейлор промолвил:

– Это дурно пахнет. Вся затея дурно пахнет.

Перо был удивлен их реакцией. Ему также претила сама идея подкупа, но он был готов пойти на компромисс со своими принципами, чтобы вызволить Пола и Билла из тюрьмы. Доброе имя «ЭДС» было драгоценно для него, и ему было омерзительно, чтобы оно ассоциировалось с коррупцией, так же как и Джону Хауэллу. Однако Перо было известно то, чего не знал Хауэлл: полковник Саймонс и спасательная команда стояли перед лицом более серьезных рисков.

Перо сказал:

– Пока что наше доброе имя не принесло Полу и Биллу никакой пользы.

– Это не просто наше доброе имя, – стоял на своем Хауэлл. – Дадгар теперь должен быть уверен в том, что мы не виноваты в коррупции, – но, если он поймает нас на взятке, он все еще может спасти свое лицо.

Это был серьезный довод, подумал Перо.

– А это может оказаться ловушкой?

– Да!

Это выглядело разумным. Не будучи в состоянии раздобыть какое-либо свидетельство против Пола и Билла, Дадгар притворно сообщает Прохиндею, что его можно подкупить, затем – когда Перо клюнет на эту приманку – объявляет всему миру, что «ЭДС» в конечном счете является коррумпированной компанией. Затем их всех упекут в тюрьму в дополнение к Полу и Биллу. И, будучи виновными, они там и останутся.

– Хорошо, – неохотно согласился Перо. – Позвони Прохиндею и скажи ему: «Благодарю вас, нет».

Кобёрн поднялся на ноги.

– О’кей.

Еще один бесполезный день, подумал Перо. Иранцы допекали его со всех сторон. Они не обращали внимания на политическое давление. Подкуп мог лишь усугубить все дело. Если «ЭДС» оплатит залог, Пол и Билл все равно будут удерживаться в Иране.

Команда Саймонса все еще выглядела наилучшим вариантом.

Но он не собирался говорить об этом с командой для переговоров.

– Хорошо, – сказал он, – завтра мы просто сделаем еще одну попытку.

17 января долговязый Кин Тейлор и коротышка Джон Хауэлл, подобно Бэтмену и Робину, сделали еще одну попытку. Захватив с собой Абулхасана в качестве переводчика, они подъехали к зданию Министерства здравоохранения на авеню Эйзенхауэра и встретились с Дадгаром в 10 часов утра. Вместе с Дадгаром пришли чиновники Организации социального обеспечения – того отдела министерства, который управлялся с помощью компьютеров «ЭДС».

Хауэлл решил отказаться от своей первоначальной переговорной позиции, заключавшейся в том, что «ЭДС» не может оплатить залог из-за американского закона о ценных бумагах. Было равным образом бесполезно требовать изложить обвинения против Пола и Билла, а также привести имеющиеся на то свидетельства: Дадгар мог увильнуть от ответа, заявив, что расследование все еще ведется. Но у Хауэлла не было в распоряжении новой стратегии для замены старой. Он играл в покер, не имея карт на руках. Возможно, сегодня Дадгар сдаст ему кое-какие.

Дадгар начал с объяснения, что персонал Организации социального обеспечения хочет передачи ей «ЭДС» того, что было известно как «Центр данных 125».