– Извините, наверное, дурацкая шутка. Не хотел трогать ваше privacy. Мы вчера толком не познакомились. Меня зовут Анатолий.

Стогов пожал протянутую руку и тоже представился: «Илья».

– Вы к себе в отделение? Я как раз в ту же сторону. Хотите, подвезу?

Стогов кивнул еще раз. Тащиться под дождем до троллейбусной остановки как раз совсем не хотелось. Машина у Анатолия была дорогая, а внутри было тепло и уютно. Дверца за ним захлопнулась тихо, будто книжка.

Анатолий вывернул руль, с трудом развернулся на тесной парковке у собора и вырулил на проспект.

– Вы не подумайте, что я против религии. Просто то, как это делается у нас в стране, всегда вызывало во мне чувство брезгливости.

– А как это делается у нас в стране?

– На днях я тут стоял в пробке рядом с еще одной церковью. А мимо шел взвод военных курсантов. Когда они подошли поближе, взводный скомандовал: «Рота! Шапки долой! Крестимся!» И все по команде перекрестились. Вы не находите, что это немного перебор?

Стогов даже не стал пожимать в ответ плечами. Он сидел в мягком сиденье с подогревом, вполуха слушал включенное в машине радио, а что именно говорит ему хозяин машины, почти совсем и не слушал.

– Я до семнадцати лет ведь в Англии жил.

– Да?

– Там школу закончил, там жизненного опыта набрался.

– Да?

– Меня родители отправили учиться в Англию еще ребенком. Старший брат остался здесь, а насчет меня отец решил, что имеет смысл вложиться в хорошее образование. Первое время сложно было… новый язык, все не так, как дома. Зато, едва вернувшись, я сразу получил свой нынешний пост.

– Да?

– Не знаю, может, в этом дело? Какие-то вещи, которые для людей, выросших внутри страны, вполне естественны, мне кажутся полной дичью. Я когда к этому служителю культа первый раз знакомиться пришел, он сунул мне свою руку прямо в лицо. Типа, на! целуй! Я ему довольно вежливо объяснил, что руки при встрече стоит целовать только хорошеньким девушкам. Меня так учили в той английской школе, которую я закончил. Знаете, что он мне ответил?

– Посоветовал там в Англии и оставаться?

– Точно! Я думаю, знаете, в чем тут проблема?

– В чем?

– Все эти батюшки, они ведь родом из деревни. И те, кто ходит в их златоглавые храмы, тоже. А я вот в деревне никогда не жил и жить не хочу. Мы с вами другие, на них не похожие. И цели в жизни у нас с вами совершенно не те же самые, что у этого попа. Поэтому нам никогда друг друга не понять. Разница между городскими и деревенскими жителями есть в любой стране. Но только у нас это выглядит так, будто в одной стране живут два совершенно разных народа.

Машина свернула с набережной на проспект. До отдела оставалось всего несколько кварталов, но ехать приходилось медленными рывками: на сколько хватало глаз, проспект был забит мокрыми машинами. Стогов подумал, не спросить ли у водителя разрешения закурить в салоне, и ровно в эту же самую минуту в дверь священнической квартиры, из которой Стогов вышел лишь двадцать минут назад, кто-то настойчиво позвонил. Батюшка отпер и, увидев, кто именно перед ним стоит, заулыбался:

– Снова вы? Забыли чего-то?

– Ага.

– Так проходите. Чего мы в дверях?

Человек, стоявший перед ним, сказал, что ничего-ничего. Он буквально на минутку. После чего достал из-под куртки пистолет и выстрелил священнику ровно в середину лба. Однако Стогов ничего этого еще не знал. Машина, в которой он сидел, продолжала тихонечко ползти вперед, а парень за рулем продолжал заливаться:

– Но вы знаете, при всем при этом я оптимист. То, что сейчас происходит, это что-то вроде болезни роста. Лет сто назад руки попам целовали по всему миру. Там, где целуют и до сих пор, дела идут не очень. А там, где сегодня больше не целуют, а занялись вместо этого делом, и с экономикой все ОК, и страны расцвели. Кто у нас сегодня ходит в церковь? Либо старушки, либо провинциалы. Городская молодежь предпочитает 3G-интернет. Со временем эта молодежь подрастет, разбогатеет, займет высокие посты, отправит детей учиться в хорошие университеты. А потом уже их дети подрастут, и тоже разбогатеют, и тоже отправят детей учиться в еще лучшие университеты. В общем, я думаю, со временем все станет нормально. Три-четыре поколения – и у нас в стране жизнь станет ничем не хуже, чем в Великобритании.

– А до этого?

– Что «до этого»?

– Ну что делать, пока три-четыре поколения не сменились?

– Не знаю. Но думаю, пока придется отсиживаться в Лондоне.

Машина, наконец, поравнялась с отделом. Анатолий сказал, что вот они и приехали. Прежде чем вылезти под дождь, Стогов все-таки задал вопрос, который и вправду здорово его интересовал:

– А что хорошего будет у нас в стране через три поколения?

– Не знаю. Но плохое к тому времени точно должно исчезнуть. Люди, наконец, смогут свободно заниматься бизнесом. Ездить по свету. Жить как везде.

– Я бы вот не хотел заниматься бизнесом.

– Да? А чего бы вы хотели?

– В том-то и дело, что не знаю. Одни зовут меня строить великое и непобедимое государство. Другие предлагают уехать и отсидеться в Лондоне. А мне и строить не хочется, и уезжать некуда. А самое главное, у меня в запасе нет трех-четырех поколений.

Анатолий только покачал головой. Стогов вылез из машины и дошагал до входа в Управление. И обнаружил, что там, у самых дверей, его уже ждет майор.

– Откуда это ты на такой машине?

– Да так. По делам ездил.

– По делам?

– Выполняя ваше распоряжение, утром решил заехать к вчерашнему священнику. А где Осипов?

– Это я у тебя хотел спросить.

– У меня? А почему?

– Дело в том, что по поводу твоего священника нам только что звонили.

– И что сказали?

– Кто-то насквозь прострелил ему голову. Ты не знаешь, кто?

7

В эту минуту картина полностью сложилась у Стогова в голове. Хотя что тут к чему, он в общих чертах понимал уже в позапрошлый четверг. Тогда генерал из Управления как раз вызвал их для беседы и попросил не рассказывать прессе ни о чем, что случилось в тоннеле метро. А когда после беседы с генералом он, Стогов, вышел на улицу, ему как раз и позвонила Александра.

– Вам удобно сейчас говорить?

Он тогда сказал, что неудобно. Он еще не знал, что следующим утром первый раз проснется у нее в квартире. Но она все равно настояла, чтобы они встретились. Именно в тот вечер он сделал первый шаг по пути, который, в конце концов, привел его в наглухо замурованный лифт, застрявший в нескольких десятках метров под поверхностью земли.

Встретиться они договорились в небольшом кафе на Фонтанке, напротив Летнего сада. Когда он пришел, она уже сидела за столиком. В кафе негромко играло радио. Тогда все, что она ему рассказала, особенно интересным Стогову не показалось. Говорила она, например, о том, что службе собственной безопасности их Управления удалось засечь несанкционированное проникновение в квартиру майора.