— А зачем они… нужны?

— Сейчас они помогают нам загонять людей в дорги. А ещё ниралиты нужны на арах и аманах.

Понятно, что ничего не понятно.

— А почему люди так ужасно стонут? — совсем упавшим голосом спросила я.

Что вообще происходило у меня перед глазами?! На людях не наблюдалось особо никаких повреждений. Но им явно было безмерно плохо!

Шайдар посмотрел на меня с каким-то странным умилением. Как на несмышленого малыша.

— Им очень больно, лаяна. Ниралиты, питаются человеческими эфирными телами.

Мимо нас ползли и ползли люди, мужчины и женщины, совершая нелепые движения, подергивания. Они словно пытались стряхнуть с себя что-то невидимое, терзающее их.

Было невыносимо на них смотреть.

Я молилась, что бы пленники поскорее завершили свой страшный путь. Мне хотелось подбежать к ним, и помогать каждому добираться до дверей. Хотелось выкрикнуть им, что нужно еще немного потерпеть, и все закончится. Хотя, скорее всего, и я почти в этом не сомневалась, что за этими вратами со скалящимися змеями все для них только начнется…

Поток людей, наконец, иссяк. Ниралиты и туман уплыли вслед за людьми. Двери затворились. Стало тихо и холодно.

Я стояла приросшая к полу.

— Идём, лаяна. Я тебя провожу. Держись за меня.

Шайдар подставил мне плечо. Я сразу взялась.

Моя ладонь по-прежнему крепко сжимала ладонь Лин.

Я посмотрела на служанку. Бедная юми была вся бледная.

Шайдар довел меня до гьяли Марны. Наказал Лин уложить меня в постель и напоить горячей аитрой. Прощаясь, пожелал приятного вечера, слегка кивнул и удалился.

{Ная}

Я попросила юми уйти. Мне хотелось побыть одной. На удивление, служанки меня сразу послушались.

Вышла на балкон, терзаемая тяжёлыми мыслями.

В небе зажглись уже звёзды. Океан к вечеру стал намного спокойнее. Красно-фиолетовая луна стелила длинную полосу по волнистой глади черной пучины и широкому пустынному берегу. Зачарованному берегу! Он мерцал в свете гигантского светила и ярких огней Рамнэша. А волны без устали перебирали мелкие камушки, как свои драгоценные сокровища. Не в силах ими никак насладиться.

То был вечный круговорот бытия.

Такое умиротворение кругом. Безмятежность и красота. А там…Там….

У меня скатились слезы, вспоминая с горечью мучеников, идущих путем неописуемых страданий в подземные тюрьмы демонов.

Ещё недавно, увидеть океан было только лишь расплывчатой перспективой отдаленного будущего. Но мечта сбылась даже раньше, чем я успела пожелать. И осуществилась она совсем не радужно, а в страшных стенах замка самого жестокого мира, какой и представить даже себе трудно.

Может те люди заслужили такое страшное наказание? Не знаю. Может так выглядит высшая справедливость?

Могу ли я вообще судить существ, живущих по пять, десять тысяч лет? Кто они, и кто я?! Наверно юми были правы. Не стоит вмешиваться. Не стоит даже думать.

Я вернулась в гьяли. Посмотрела на двери..

Ну, когда же! Когда же ты придёшь, Марна?!

Вчера у меня подкашивались ноги даже при упоминании его имени. А сегодня все так сильно изменилось…

Я очень его ждала. Я тосковала. Мое сердце рвалось к нему.

Я придумала себе занятие — сесть на диван и выпить ещё аитры. После вновь пойти на балкон. А потом можно все это повторить.

Не весёлый был план.

Но глядишь, как-то так и доживу до ночи. До Марны.

Я закрыла глаза, произнося вновь и вновь мысленно его имя.

Он, не исключено, может меня услышать. Подумает, что у меня крыша совсем поехала.

Ну и пусть!

Я села на диван, на то место где вчера сидел Шидар. Мне вдруг показалось, что я отчётливо чувствую запах его кожи: легкий дымок костра вперемешку с сухими душистыми травами и ароматы влажной земли, сырого асфальта и воздуха после грозы.

Этот пьянящий букет напомнил мне дом. Мои любимые вечерние прогулки с друзьями по городу. Укромные лавочки, темные переулки, приятно щекотящие нервы. И ещё это неожиданно ворвавшееся в ноздри дуновение, безжалостно окунуло меня в воспоминания о деревенском доме моей бабушки, где висели на стенах душица, зверобой и тысячелистник, где утром пахло влажной прохладой и ясным небом. О родных душе местах, где раным-рано можно уйти вглубь лугов и, не боясь, что кто-то увидит, спокойно голышом купаться в мокрой высокой траве. Или всю ночь смотреть на млечный путь. Или засыпать, слушая стук дождя по крыше. Пугаясь вспышек молний, зарываться в ватное бабушкино одеяло. А потом пить парное молоко в пять утра, разбуженная оголтелым петухом.

Капельки слез скатились по щекам. Я сразу их вытерла. Задрожала от холода и тоски. И переползла к спинке дивана, подтянув колени к груди.

Я пыталась справиться с нахлынувшей болью. Сильно для этого зажмурилась.

И сразу почувствовала теплые ладони, скользящие по спине и ногам.

Ну, вот опять. Безумные миражи!

— Что ещё за безумные миражи, мой хрупкий ураганчик?

Марна положил мою голову на свое плечо. У меня бешено застучало сердце. Я даже не решилась открыть сразу глаза, чтоб не лишиться чувств.

— Ты опять плакала? — ласково спросил меня Шидар, проводя большим пальцем по щеке. — Скучаешь по дому?

Я зарылась в него, хлюпая носом.

Ну, вот опять. Глупые слезы!

— Зря ты отозвала юми. Твое сердце совсем не выдерживает одиночества. Сразу тонет и дает течь.

Марна вытащил меня из моего прибежища на его груди и потрепал за подбородок. Я плавно увильнула.

Не люблю, когда так делают!

Марна рассмеялся. А я насупилась.

— Я не буду больше так делать. А ты не плачь! Смотри, какие капли у тебя текут из глаз, — Марна подхватил одну слезинку и поднял, внимательно рассматривая.

Я испугалась! Что случилось у меня со слезами?!

— Какие? — спросила я настороженно, шмыгая носом.

— Крупные… — протянул слово Марна.

И резко подхватил меня на руки!

— А ты что там себе подумала? А?

Марна переставил меня на пол и, отстраняя от себя за плечи, тщательно оглядел.

Я смутилась. Вспомнила, что со мной сегодня случилось. Мне стало неловко за свой новый облик кудлатой демоницы.

— Де-мон. Моно, — проговорил тихо Марна, скорее сам себе. — Разрушение единства. Распад… Интересно.

Я ещё больше застеснялась. Даже уши загорели.