– Джентльмены, – обратился к ним стюард, – не желаете заказать напитки?

– Кофе, – попросил Леон. – С молоком и сахаром, пожалуйста.

– Мне то же самое, спасибо. – Сапарелли откинулся в своем кресле. Если вы подумаете над этим, – сказал он, – то поймете, что я прав.

Леон сидел у окна и смотрел на рассвет над Атлантикой; он был очень расстроен. Кораблей внизу не было, но вдалеке виднелся другой самолет. Им подали кофе. Сапарелли снова заговорил после долгой паузы:

– Я скажу Миранде, что вы мне крайне помогли и что мне очень понравилось с вами работать, и порекомендую вас в качестве консультанта на будущее.

– Спасибо, – сказал Леон. Решение далось ему поразительно легко.

4.

После поездки в Германию Леон впервые за некоторое время снова начал видеть страну теней. Последние пару лет он перестал ее замечать; после первого шока в первые месяцы жизни на колесах она потускнела, стала привычным фоном. Но спустя несколько дней после возвращения из Германии, на стоянке в Джорджии Леон выглянул в окно и случайно увидел, как из восемнадцатиколесного грузовика поблизости вышла девушка. Она была одета по-спортивному, в джинсы и футболку, но в первую очередь ему бросилось в глаза, что она была очень юной. Она исчезла между грузовиками.

В тот же вечер он увидел на автозаправке еще одну девушку, выходившую из грузовика, на этот раз автостопщицу с рюкзаком. Сколько ей было? Лет семнадцать. Шестнадцать. Максимум двадцать, если она выглядела младше своих лет. Трудно сказать. В резком голубом свете можно было разглядеть темные круги у нее под глазами. Она заметила, что он смотрит на нее, и бросила на него оценивающий взгляд. Когда смотришь на дорогу, она тоже смотрит на тебя. Леон знал, что им с Мари повезло больше, чем другим обитателям страны теней: они были вдвоем, у них был трейлер, были деньги (хотя и в обрез), чтобы выжить, однако суть страны теней для всех была едина: они отмежевались от общества, проскользнули за поверхность США, они пребывали в свободном полете.

Всю свою жизнь мы перемещаемся между разными странами, размышлял Леон. После краха схемы Понци он часто вспоминал эссе одного смертельно больного мужчины, который благодарил врачей, приехавших к нему, когда он однажды утром проснулся и понял, что не в состоянии двигаться; добрых людей, которые осторожно сопроводили его в страну больных. Позже Леон не раз возвращался к этой мысли и после Германии долгими тихими часами на колесах трейлера разрабатывал теорию стран, то пересекающихся, то существующих на разных уровнях. Если нездоровье отправляет тебя в страну больных – со своими ритуалами, традициями, обычаями и правилами, – то Алкайтис отсылает в край нестабильности, в страну обманутых. После Алкайтиса стал невозможен целый ряд вещей: пенсия, дом не на колесах, доверие к людям, не считая Мари. После поездки в Германию с Майклом Сапарелли стали невозможны: всякая уверенность в своей моральной непогрешимости; былая вера в собственную неподкупность; звонки Миранде с просьбой подыскать для него новые контракты на консультирование.

Через неделю после возвращения из Германии он получил электронное письмо от Сапарелли со ссылкой на защищенное паролем видео. В письме говорилось: «Мы изучили ноутбук мисс Смит и обнаружили видеозаписи общей продолжительностью несколько часов. Несколько видео наподобие приложенного были сняты во время шторма. Мы подумали, что оно может вас заинтересовать; видео подтверждают нашу версию о том, что ее смерть, скорее всего, была несчастным случаем. Насколько мы помним, в ночь, когда она исчезла, была плохая погода».

Это было короткое видео, длиной около пяти минут, снятое ночью на задней палубе. Над водой сияла полная луна. Винсент несколько минут снимала океан и кильватер корабля в лунном свете, затем угол камеры изменился: она шагнула вперед и нагнулась над поручнем – на палубе он был невысоким. Она наклонилась угрожающе низко, направив объектив прямо на океан.

Леон дважды посмотрел видео и закрыл ноутбук. Он понимал, что Сапарелли сделал ему одолжение, отправив доказательство, чтобы успокоить совесть Леона и подкрепить версию в отчете. Той ночью они с Мари остановились в штате Вашингтон в частном кемпинге, который в мертвый сезон был почти безлюдным. Смеркалось, ветки елей и кедра вырисовывались черными силуэтами на фоне бледного неба. Видео ничего не доказывало, кроме некоторого безрассудства оператора, но в то же время с легкостью вписывалось в принятую версию: шторм на море, сильный ветер, неосторожная женщина на скользкой палубе, низкий поручень. Возможно, Белл сошел с корабля, потому что убил свою подругу, но, с другой стороны, он мог сойти с корабля, потому что его любимая женщина пропала.

«Здесь так красиво», – сказала как-то ночью Мари через год после возвращения Леона из Германии. Контракты на консультирование ему больше не предлагали. Они провели время перед Рождеством на складе в Аризоне: десять дней носились по бетонным полам и вручную сканировали товары, наклонялись и поднимали коробки, а потом остановились передохнуть в кемпинге недалеко от Санта-Фе. Работа была тяжелой, и с каждым годом становилось все труднее, но зато они заработали достаточно денег, чтобы починить двигатель и отложить на черный день, и теперь отдыхали в пустынном высокогорье. Через дорогу было маленькое кладбище с деревянными и бетонными крестами, огороженное белым забором.

– Все могло быть гораздо хуже, – сказал Леон. Они устроили пикник на скамейке рядом с трейлером, смотрели на горы вдалеке в фиолетовой закатной дымке, и в эту минуту Леону казалось, что в окружающем мире наступила гармония.

– Мы идем по свету, как невесомые тени, – произнесла Мари, неточно цитируя одну из любимых песен Леона, и сначала он почувствовал теплоту от мысли, что она говорит обо всем человечестве, тех людях, что скользят по земной поверхности, почти не оставляя после себя следа, но потом понял – она имеет в виду их двоих, Леона и Мари, и по нему пробежал холодок, который он списал на ночной воздух. Когда им было ближе к сорока, они сочли разумным не заводить детей, чтобы избежать лишних трудностей и душевной боли, и это во многом облегчило им жизнь, принесло блаженное чувство необремененности, которое он всегда ценил. Но бремя бывает и якорем, и ему пришло на ум, что он не возражал бы, если бы его хоть что-то связывало с землей.

Они смотрели на гаснущий за горами закат, потом еще долго сидели в темноте, пока на небе не засверкали звезды, но в конце концов надо было возвращаться в трейлер, они неохотно встали, вернулись в тепло, подготовились ко сну и пожелали друг другу спокойной ночи. Мари отвернулась от света и через несколько минут спала. Леон лежал в темноте без сна.

– Работа, которая мне больше всего запомнилась? – говорит Симоне на коктейльной вечеринке в Атланте, где она живет с мужем и тремя детьми и работает в онлайн-магазине одежды. – О, это легкий вопрос. – Она стоит в окружении коллег, которые смотрят на нее с восхищением. – Кто-нибудь помнит про Джонатана Алкайтиса? Схема Понци, та, что рухнула в 2008 году?