В стране теней каждую ночь приходилось ложиться спать с таким сильным страхом, что Леону он казался почти физически ощутимым, как злобный зверь, поглощающий свет. Он лежал рядом с Мари и напоминал себе, что в новой жизни у него нет права на ошибку или неудачу. Что с ней станет, если с ним что-нибудь случится? Мари в последнее время чувствовала себя не очень хорошо. Страх всей тяжестью наваливался ему на грудь в темноте.

3.

– Как поживаешь на пенсии? – спросила Миранда. Они сидели в ее офисе, который раньше принадлежал начальнику Леона. Сейчас он казался ему больше, чем прежде. Прошло несколько дней после того, как она позвонила ему в Колорадо, и он бросил работу в Marriott – срочное дело по семейным обстоятельствам, сказал он начальнику, надеясь, что еще сможет вернуться, – и поехал в трейлере в Коннектикут, где они припарковались во дворе одного из друзей Мари по колледжу.

– Не жалуюсь, – ответил Леон.

Миранда вроде бы не знала, что он был одним из инвесторов Алкайтиса, хотя вся информация лежала в открытом доступе. В интернете появилось его заявление об ущербе; нельзя сказать, что он особенно сокрушался по этому поводу, но предпочел бы ничего не писать, если бы знал, что теперь его увидит каждый, кто наберет в Google имя Леона.

– Совсем никаких жалоб?

Он улыбнулся.

– Я продемонстрировал чересчур много энтузиазма по телефону?

– Скажем так, я не заметила никаких колебаний, когда тебе предложили бросить праздную жизнь и вернуться к консультированию.

– Ну что ж, – сказал Леон. – Иногда отдыха на пенсии бывает, прямо скажем, многовато.

– Именно поэтому я не хочу уходить на пенсию.

Миранда просматривала папку с файлами. «Я тоже не планировал уходить на пенсию», – подумал, но не стал говорить вслух Леон, потому что решил не показывать отчаяния или горечи, а на вопрос, почему он последние десять лет живет в трейлере, отвечать, что они с Мари устали от хлопот из-за дома и решили исследовать мир. Миранда передала ему папку с надписью «Винсент Смит». Неужели Миранда когда-то была его ассистенткой или он это выдумал? Он смутно припоминал годы, когда проводил все время в дороге, а Миранда занималась организацией его поездок, но теперь было трудно узнать ту тихую девушку в гендиректоре, одетом в безупречный костюм стального цвета и попивавшем чай, который ей подал секретарь.

– Пока изучай материалы, – сказала она. – Само собой, они строго конфиденциальные, но ты можешь взять их домой почитать. Я знаю, ты давно не был в курсе дела, поэтому, если появятся вопросы, обращайся. После твоего ухода у нас изменились некоторые процедуры.

Давно не был в курсе дела? «Да, – подумал он, – можно и так сказать». Он столько лет не был здесь, что ощущал некоторую растерянность. Последний час он расхаживал по успокаивающе знакомым коридорам и пожимал руки людям, которые даже не представляли, насколько им повезло.

Он откашлялся.

– Ты сказала по телефону, что проводить допрос будет человек из отдела безопасности, – сказал он. – В чем будет моя задача?

– Да, проводить допрос будет Майкл Сапарелли, – ответила Миранда. – Он на прошлой неделе созвонился с капитаном и составил для нас предварительное досье. Признаться честно, я глубоко его уважаю. Он работал в полиции Нью-Йорка. Не то чтобы я сомневаюсь, что он хорошо справится со своей работой, – просто считаю, что на допросах должен присутствовать еще один свидетель.

– Боишься, что они попытаются замять дело?

– Скорее, хочу устранить даже малейший соблазн его замять. – Миранда отхлебнула чай. – Не сказать, что я сомневаюсь в порядочности Сапарелли, вовсе нет. Но компания – это как национальное государство. У каждой – своя отдельная культура.

Леон подавил в себе легкую вспышку раздражения – неужто его бывший административный ассистент будет читать ему лекции про корпоративную культуру? – но, с другой стороны, она была права.

– Я посвятила свою профессиональную жизнь этой компании, – продолжила Миранда, – но если говорить об изъянах в ее культуре, я бы отметила некоторое нежелание признавать вину. Хотя, в общем-то, это свойственно всему корпоративному миру, но все равно немного угнетает.

– Поэтому, если компания могла хотя бы потенциально предотвратить то, что случилось с мисс Смит…

– …я бы хотела знать об этом, – продолжила Миранда. – Послушай, если бы я запросила у нас отчет о проблеме избыточных мощностей, гарантирую, мне бы прислали двадцать страниц про экономическую ситуацию и буквально ни слова о том, что можно просто слегка изменить управление флотом.

– Я буду твоими глазами и ушами, – сказал он.

– Спасибо, Леон. Ты точно не против уехать завтра?

– Совсем нет. С удовольствием снова уеду на пару дней из страны. Позже он, правда, устыдился этих слов. В тот вечер он изучил подробности дела. Винсент Смит: 37 лет, гражданка Канады. Помощница повара на Neptune Cumberland, 370-метровом контейнеровозе класса «Неопанамакс», ходившем по маршруту Ньюарк – Кейптаун – Роттердам. Как правило, она работала в море по девять месяцев и брала отпуск на три месяца; постоянного адреса у нее не было, что не редкость для моряков с подобным рабочим графиком. В течение пяти лет она курсировала между морем и землей и однажды ночью пропала недалеко от побережья Мавритании.

Пока единственным подозреваемым по делу о ее исчезновении был Джеффри Белл. Досье на Джеффри Белла: родом из Ньюкасла, что немедленно заставило Леона Преванта подумать совсем о другом континенте и классе судов – корабли класса «Ньюкаслмакс» размером пятьдесят на триста метров, крупнейшие в порту Ньюкасл в Австралии, – но нет, Ньюкасл Белла был тем самым английским Ньюкаслом, Ньюкаслом-апон-Тайн. Сын бывшего шахтера и продавщицы, получил сертификат матроса и несколько лет проработал в Maersk, потом еще в двух компаниях и наконец устроился в Neptune-Avramidis, а на Neptune Cumberland ему присвоили ранг третьего помощника капитана. Его карьера была ничем не примечательна и не привлекла бы внимания, если бы он не встречался с Винсент незадолго до ее смерти.

Два человека рассказали капитану, что слышали, как она с кем-то громко спорила в каюте в свою последнюю ночь на корабле. Судя по записям с камер наблюдения, вскоре после ссоры она вышла из комнаты, пересекла несколько коридоров и поднялась по лестнице наружу на палубу C, хотя экипажу велели оставаться в помещениях, пока не улучшится погода. На этом корабле было слепое пятно без камер – в углу на палубе C. На записи было видно, как она завернула за угол и пропала. Камеры также зафиксировали, как спустя тридцать пять минут Джеффри Белл прошел по тем же коридорам в тот же угол на палубе C и вступил в область слепого пятна. Он вернулся в поле зрения камер через пять минут, но Винсент больше нигде не появлялась – ни на записях систем видеонаблюдения, ни где бы то ни было на борту или на земле. Белл сказал капитану, что отправился на ее поиски, но не смог найти. Капитану его слова показались неубедительными, но никаких свидетелей не было, равно как и тела, и доказательств. Первой остановкой после исчезновения Винсент был Роттердам, и там же Белл сошел с корабля.