— Не хочу.

— Короче, собрались мы, типа, за поросёнком.

— Каким ещё поросёнком?

— Ну, поросёнок! Ты что не знаешь? С пяточком, хрюкает — хрю-хрю-хрю, смешной, толстый, розовый.

— И что дальше?

— А у Кирилла тогда ещё джипа не было. Кажись, «Форд» был. Да, точно, «Форд». Короче, мы поросёнка в мешок засунули, и — в багажник. А он был пьяный.

— Кто? Поросенок?

— Да нет, Кирилл. Он сам был как поросёнок. Короче, мне пришлось сесть за руль. Фигачим по Ленинградке. А поросёнок, сволочь, как-то из мешка выбрался, и давай по всему багажнику тусоваться! И, …, козёл, орёт, как-будто его уже во всю режут! Кирилл взбесился. Достаёт шпалер и говорит:

— Тормози! — короче, решил его заколбасить прямо сейчас. А я ему говорю:

— Не надо, он ещё маленький! А Кирилл орёт:

— Тормози!

— Но я не затормозила. Короче, вижу — Мерс большой едет. Взяла да и протаранила его. Встали. Из «Мерседеса» вываливает мужик с большой монтировкой. Кирилл выходит очумевший, со шпалером ну, мужик тот переконил и говорит:

— Нет проблем, — в «Мерседес» свой прыгнул и улетел. И мы едем дальше. Кирилл уж про поросёнка забыл. Шпалер в речку бросил. И вовремя — на посту тормозят нас сраные мусора… ой, чёрт! Извини.

— Да ничего страшного.

— Ну, короче, милиционеры нас тормозят. Кирилла облапали, меня — тоже. Салон обшарили. Шпалер ищут. Потом один из них говорит Кириллу:

Открой багажник! Кирилл ему говорит:

— Нельзя. Если я открою, то поросёнок, выскочет и, короче, фиг ты его поймаешь! А тот уже в багажнике не орёт — ну как назло. Веришь ли? Мусора обрадовались: ага, думают, в багажнике то, наверное, шпалер то и лежит! Ну, Кирилл подходит к багажнику, кулаком по нему ударяет сверху и говорит: «Ну, сука! Если ты выскочишь, — из тебя шашлык будет, клянусь тебе, через час!». И с этими словами открыл багажник.

— И поросёнок выскочил?

— Не фига! Наверное, понял. Сидит, тварь, смирно и смотрит так! Ты прикинь? Менты оборжались. Катались прямо. Отдали мы им, короче, эту свинью, которая от них сразу удрала, и дальше поехали.

— А мужик в Мерседесе?

— А что он мог доказать? Он ведь сам покинул место аварии.

— Что-то долго бегает твой Кирилл, сказал лейтенант, оглядываясь.

— Сейчас, наверное, прибежит. Он близко живет. Я пока тебе расскажу, как мы вообще с ним встретились. Я сама — из Петрозаводска. Это Карелия. Ты там не был?

— Нет.

Ну и молодец. Там не фига делать. Там у меня полно всяких родственников. Они все долбанутые, особенно, папа. Он — замполит. Прикидываешь, вообще, что это такое? Один солдатик не выдержал, морду ему набил. И правильно сделал. Как-то раз взяла я у папочки пистолет и пошла к двоюродной сестре в гости. Она решила в суд на меня подать из-за дачи, которая после нашей бабки осталась. Муж у неё, у этой сестры, бандит один местный. Кирилл тогда мотался в Карелию по делам своей фирмы и его знал, этого бандита. Я ему, бандиту этому, говорю: «Мне — по фигу, кто ты есть, сучара! Коснись чего — ты проклянёшь день, когда на дуре этой женился! Она, мразь, слишком многого захотела!». В общем, беру я у папочки пистолет, направляюсь к ней. А у неё в хате мно…

— Чья это машина? — без церемоний спросил Вадим лейтенанта.

— А вам то что? — спросил тот.

Вадим осмотрелся. Две патрульных машины. В окошке постовой будки виднеется голова в фуражке. Сколько их там ещё? Двое? Трое? Впрочем, на это было плевать. В голове Вадима зловеще дёргалась мысль: «Сейчас или никогда! Ведь вот они, прямо здесь! И их надо взять, пока не примчались оперативники.» Во рту сохло. «Сейчас или никогда!» Вадим не долго раздумывал. Вадим привык брать нахрапом. Но, когда он бросил взгляд внутрь джипа, его рука замерла. В замке зажигания торчал ключ. На нём висел пульт. Это означало, что Ольга не заблокирована, а, стало быть, — никаких проблем у Серёги нет. Так почему Ольга не убежит с деньгами? Мента боится? Все проститутки знают, что у ментов на деньги — чутье. А если Серёга куда-нибудь отлучился с ними, пообещав ей вскоре вернуться? Э нет, вот этого проститутка точно не допустила бы. Этот вариант отпадает.

— Остановите его! — пронзительным визгом оборвала ход мыслей Вадима Ольга, — остановите! Это убийца!

— Какой убийца? — пробормотал лейтенант, дёрнувшись рукой к кобуре.

— Хороший, — сказал Вадим.

Двадцати зарядный пистолет Стечкина у него в руках заменял пулемётную батарею. Пули за три секунды изрешетили и лейтенантика, и колёса двух патрульных машин. Со звоном посыпались стёкла будки, содержимое коей благоразумно улеглось на пол. Ольга зашлась отчаянным воплем. Прыгнув за руль, Вадим запустил мотор и с рёвом его, который услышал весь городок, вывел джип на трассу. На одном выдохе сорвав голос, Ольга закашлялась.

— Где бабло? — спросил у неё Вадим.

— Да нету никаких денег!

Однако, разубедить Вадима было немыслимо. По косому взгляду его поняв, что он впечатает ей в лоб пулю, если ещё хоть раз от неё услышит, что денег нет, она прошептала:

— Деньги в багажнике…

— А Серёга?

— Они его отпустили, и он пошёл в магазин воды мне купить!

— Отлично!

Стёкла халдеева «Мерседеса» были затемнены. Да Вадим и не имел времени останавливать на нём взгляд.

— Поехали, — приказал Серёга, ткнув пистолетом Халдею в рёбра.

Халдей, храня безразличный вид, двинул «Мерседес» вслед за джипом. Его дружок управлял последним довольно лихо, хоть не садился за руль уже много лет — с тех пор, как сел на иглу. Почти на предельной скорости джип промчался сквозь две деревни, стоящие на Рязанском шоссе. Проехав затем ещё километров пять и свернув на узенькую просёлочную дорогу, Вадим погнал машину прямо через поля, затуманенные вечерними сумерками и ливнем. Мерседес преодолевал грунтовку с трудом, буксуя на каждой ямке, на каждой кочке. Впрочем, не отставал. Местом остановки Вадим избрал крохотную рощицу — семь берёзок, затерянных среди пашней. Вспаханные поля тянулись до горизонта. Лишь с одной стороны вдалеке мерцали огни шоссе.

— Включи, Халдей, фары, — сказал Серёга, — близко не подъезжай. Мотор не глуши.

Халдей всё исполнил. Когда он остановил машину, Серёга дважды выстрелил ему в бок. Ткнувшись носом в руль, Халдей замер. Из его рта закапала кровь. Хотел Серёга выпустить еще одну пулю, но передумал, поскольку кровь перестала течь.

— Что сидишь, Халдей, вылезай! — грянул над полями весёлый крик.

Выпрыгнув из джипа на рыхлую чавкающую землю, Вадим поднял дверь багажника и достал из него спортивную сумку. Радостно потрясая ею, продолжил:

— Давай, Халдей, решим так: Мне — вот эту сумку, а тебе — бабу. Ты ведь баб любишь, Халдей! Ведь так?