Когда проходили мимо консьержа, Серёга вдруг всполошился.

— Оля! Ты взяла ключ?

— Какой ещё ключ?

— Вот дура! Не от машины.

— Сам идиот! Чего тебе надо?

— Он у меня, — обрадовался Серёга, сунув руку в карман, — слава Богу!

Вышли.

— Вот это осень! — крикнула Ольга, с прищуром глядя на солнце. — В какой-нибудь Барселоне сейчас, наверно, не теплее. Серёга!

— Что?

— А ты помнишь ночь нашей встречи?

— Помню.

— Ты тогда думал, наверное, что я дура?

— Я и сейчас так думаю.

— Вот урод! А я про тебя подумала… да я, кстати, так и подумала: Вот урод! Серёга, а ты бы что-нибудь изменил, если бы вернулся туда?

— Я бы тебя грохнул. Где он машину ставит?

— А вон за тот красный дом свернуть, там — стоянка.

Машины еле ползли по Пятницкой. Пешеходов на её узеньких тротуарчиках было не протолкнуться, но все они расступались перед Серёгой: каким-то лютым был его взгляд, как-то по-шпановски торчала из его рта сигарета, как-то по-идиотски смеялась Ольга, цепляясь за его руку. Ей было весело. Каблучки её звонко цокали.

— Серёг!

— А?

— Ведь мы с тобой натянули всех! Серёг, правда?

— Да.

— Хочешь новость?

— Ну?

— Ты помнишь Наташку?

— Спортсменку?

— Да! Прикинь, её отпустили!

Серёга вздрогнул. Замедлив шаг, поглядел на Ольгу.

— Не понял. Как? Ведь она мента пристрелила!

— Вот доказали, что не она. А кто-то другой вошёл, да и пристрелил.

— Но ведь ты — свидетель!

— Я была без сознания. А Кристинка всё подтвердила — кто-то вошёл да и пристрелил. И ещё другие нашлись свидетели.

— А платил то кто за всё это?

Да я понятия не имею. Видимо, тот, кому она дорога. Она ж — девка видная, да при том ещё работящая.

На стоянке охранник, предупреждённый Кириллом, потребовал документы. Серёга их предъявил.

— Отлично, сказал охранник и указал на правую часть стоянки, — машина вон в том ряду.

— Серёга! — вдруг всполошилась Ольга под цепким взглядом отставного военного, — а ты точно ключ не забыл?

— Какой ещё ключ?

— Придурок! Не от машины.

— Я его не забыл.

Было почти три. Сев в машину, Ольга немедленно пристегнулась. Этой привычки Серёга раньше за нею не замечал.

— Ты рад? — спросила она, следя, как он запускает двигатель.

— Ты о чём?

— О том, что она теперь на свободе.

— Я абсолютно её не знаю.

— Врёшь! Ты знаешь её отлично. Вы — одной крови. И ты, дурак, на неё запал.

С этими словами Ольга схватила своего спутника, притянула его к себе и накрепко присосалась к его губам своими губами. Он не сопротивлялся, но все её отчаянные попытки вызвать у него возбуждение оказались тщетными.

— Отсосать? — спросила она со злобой, резким движением оттолкнув его от себя.

— У нас мало времени.

— Хорошо, я всё поняла. Бывшая бордюрщица — это жареный лёд.

Промолчав, Серёга выжал сцепление, одним пальцем толкнул рычаг и, вырулив за ворота, свернул на Пятницкую.

— Пожалуйста, включи радио, — попросила Ольга, закуривая.

Серёга включил. Машина наполнилась щебетанием Анжелики Варум. Движение было плотным, но без заторов. Серёга вёл непривычный ему по размерам джип на четвёртой скорости, при обгонах переключаясь на третью.

— Вы с нею очень похожи, — сказала Ольга, стряхивая пепел с коленей. Найди её.

— Арам, у тебя не может быть с ними никаких дел, — говорил Халдей, — у ихнего финдиректора мама — азербайджанка. Ты, вообще, их должен поубивать, а не крышевать. Тебя ведь поднимут на смех. Это — во-первых, а во-вторых, — зачем тебе со мной ссориться? Я хороший.

— Халдей, я прожил на белом свете сорок семь лет. И ещё ни разу не видел ни одного хорошего человека, который кричал бы, что он — хороший. Но вот тебе почему-то верю. Почему, сам не знаю. Поэтому не хочу никаких напрягов с тобой.

— Так они не будут претендовать на подряд?

— Опять ты меня не понял. Я имел ввиду вот что. Работай на кого хочешь, но не тяни свои руки к моей земле. Во-первых, это против всех правил, а во-вторых, — опасно это, Халдей. Опасно не только из-за того, что мы с тобой будем в контрах. Ты знаешь сам.

— Всё равно, скажи.

— Твой работодатель вряд ли тебя поймёт. И точно не вступится за тебя.

Халдей закурил. Его собеседником был Арам Гамиэлян, влиятельный вор в законе. Их разговор происходил на залитой солнцем веранде грузинского ресторана напротив ТАССа. Пили вино и ели шашлык. За спиной Арама стояли двое телохранителей с автоматами. Ещё двое сидели в джипе, который повсюду сопровождал белый Лексус Гамиэляна. Оба автомобиля величественно громоздились перед верандой, привлекая внимание проходивших мимо людей. «Мерседес» Халдея стоял чуть дальше. Рядом с Халдеем сидел Вадим. Он ел очень мало, совсем не пил и не принимал участие в разговоре.

— Ты говоришь, что я тяну руки к твоей поляне, — мягко сказал Халдей, помолчав, — но это только отчасти правда, Арам. Да, ты эту фирму крышуешь уже пять лет, и с ней до сих пор ничего не происходило, я это знаю. Однако, этот участок на Новой Риге я ещё год назад обещал другим. Ещё год назад. Понимаешь?

— Халдей, а Красную площадь с Кремлём ты ещё не пообещал никому?

— Послушай, Арам, послушай! Я тебя уважаю за то, что ты руководствуешься какими-то принципами. Любой, кто знает тебя и знает меня, так тебе и скажет. Халдей тебя уважает. Но если я не смогу помочь этим чувакам взять подряд, они пойдут выше. У них туда тропинка протоптана. И тогда ты будешь вынужден уступить, Арам, — но не потому, что тебя попросят, а потому, что тебе велят. Арам, неужели так будет лучше?

— А кто мне может велеть? — спросил Арам, отцепляя вилкой большой кусок шашлыка, — у меня хозяина нет. Ты знаешь, кто я.

Стуча каблучками как можно громче, чтоб её появление не было неожиданным, подошла красивая молодая официантка — заменить пепельницу. На миг её задница оказалась рядом с Халдеем. Тот поглядел на неё, но этим и ограничился, к удивлению своего приятеля. Когда девушка отошла, Халдей поинтересовался:

— Ты говоришь серьёзно?

— Странный вопрос ты задал, — с набитым ртом заметил Арам, — найди человека, который скажет, что я хоть раз жрал с чьей-то руки.