– Твоя знакомая? – спросил Вейн.

Вик покачала головой. На какое-то время она лишилась дара речи. Прошлый год она провела, цепляясь за благоразумие и трезвость. Так старуха сжимает пакет с продуктами. Глядя на визитершу, она чувствовала, что низ пакета начинает рваться.

Наркоманка в расползавшихся джинсах «Чак Тэйлор» подняла руку в нервном, ужасно знакомом коротком взмахе. Вик открыла дверь машины и вышла немного вперед, чтобы встать между Вейном и женщиной.

– Чем могу помочь? – хрипло спросила она.

Ей не помешал бы стакан воды.

– Я извиняюс-с-сссс…

Она говорила так, словно собиралась чихнуть. Ее лицо потемнело, и женщина выдавила:

– Короче. Он ос-с-свободился.

– О ком ты говоришь?

– О Призраке, – ответила Мэгги Ли. – Он снова на дороге. Я думаю, ты должна вос-с-с-пользоваться своим мостом и н-н-найти его, Вик.

* * *

Она слышала, как хлопнула дверь. Вейн выбрался из машины следом за ней. Он выпустил Хупера из салона. Вик хотела сказать, чтобы они вернулись в автомобиль, но боялась показать свой страх.

Женщина улыбнулась ей. На ее лице отражались невинность и доброта, которую Вик могла ассоциировать лишь с сумасшествием. Она довольно часто видела ее в психическом госпитале.

– Я извиняюс-с-сь, – сказала гостья. – Мне не так хотелось н-н-ннн…

Теперь она произносила слова, как будто задыхалась.

– …начать. Я м-м-ммм… О боже! М-м-Мэгги. Заика. Мои из-з-звинения. Мы пили чай однажды. Ты поцарапала с-с-свое колено. Давно уже. Ты была не старше своего с-с-ссс…

Она перестала говорить, сделала глубокий вдох и попыталась сказать это еще раз.

– Мальчика, который здесь. Надеюсь, ты помнишь.

Ужасно было слушать, как она пыталась говорить, – все равно что смотреть, как безногий человек тащится по тротуару. Раньше она не заикалась так сильно. В то же время Вик убежденно говорила себе, что наркоманка была ненормальной и, возможно, очень опасной женщиной. Она жонглировала этими двумя понятиями, совсем не чувствуя, что противоречит себе.

Наркоманка коснулась руки Макквин, но поскольку ее ладонь была горячей и влажной, Вик быстро отстранилась. Она посмотрела на руки девушки и увидела, что они покрыты оспинами и блестящими шрамами, – наверное, сигаретными ожогами. Многие из них выглядели ярко-розовыми и свежими.

Мэгги бросила на нее взгляд, полный смущения и боли, но прежде, чем она заговорила, Хупер подбежал к ней и сунул нос в ее промежность. Женщина засмеялась и оттолкнула его.

– О, п-п-парень, – сказала она. – У тебя скоро будет своя йети. Хотя это прикольно.

Она посмотрела поверх собаки на сына Вик.

– Ты, должно б-б-быть, Вейн.

– Откуда ты знаешь его имя? – хриплым голосом спросила Вик.

В ее голову пришла безумная мысль: «Скраббл» не мог давать ей правильные имена.

– Ты посвятила ему свою первую к-к-книгу, – ответила Мэгги. – Раньше они были в нашей библиотеке. Я тебя об-б-божала.

– Вейн! – крикнула Вик. – Отведи Хупера в дом.

Вейн свистнул и прошел мимо гостьи. Собака побежала за ним. Дверь кухни громко захлопнулась.

– Я думала, что ты будешь писать, – сказала Мэгги. – Ты обещала. Мне казалось, что я п-п-получу от тебя весточку, когда м-м-Мэнкса арестовали. Но потом мне подумалось, что ты хочешь забыть о нем. Я пробовала писать тебе несколько раз, но сначала тревожилась, как твои р-р-ррр… твоя семья отнесется к моему письму. Наверное, они стали бы задавать вопросы обо мне. А потом я п-п-подумала, что ты хочешь вычеркнуть меня из памяти.

Она снова попыталась улыбнуться, и Вик увидела ее недостающий зуб.

– Мисс Ли, по-моему, вы что-то путаете, – ответила Вик. – Я не знаю вас и ничем не могу вам помочь.

Вик пугало чувство того, что все было ровно наоборот. Мэгги ничего не путала. Ее лицо сияло от лунатичной уверенности. Если кто и привирал, так это Вик. Своим внутренним взором она видела темные своды библиотеки, желтоватые костяшки «Скраббла», стукавшие о стол, и бронзовое пресс-папье, которое выглядело, как пистолет.

– Если бы ты не помнила меня, откуда тебе была бы известна моя фамилия? – спросила Мэгги, еще больше заикаясь. – Я не говорила ее.

Потребовалось почти полминуты, чтобы завершить эту фразу.

Вик подняла руку, требуя тишины, и отмела эту фразу, как нелепую. Конечно, Мэгги упоминала свою фамилию. Она сказала ее, когда представлялась. Вик не сомневалась в этом.

– Я вижу, тебе многое известно обо мне, – продолжила она. – Понимаешь, мой сын ничего не знает о Чарли Мэнксе. Я никогда не рассказывала ему об этом человеке. И я не позволю, чтобы он услышал о нем… от посторонней женщины.

Она чуть не сказала «сумасшедшей».

– Конечно. Я не х-х-хотела тревожить тебя или твоего ссс…

– Тем не менее ты это сделала.

– Н-н-но, Вик…

– Перестань называть меня так. Мы не знаем друг друга.

– А если я буду обращаться к тебе как к п-п-Проказнице?

– Я не хочу, чтобы ты обращалась ко мне. Я хочу, чтобы ты уехала.

– Но тебе нужно узнать о ммм-мм-мм…

От отчаянного желания произнести это слово она застонала.

– О Мэнксе, – помогла ей Вик.

– Спасибо. Да. Мы д-д-должны обсудить, что с ним д-д-делать.

– Что с ним делать? Что значит Мэнкс опять на дороге? Условно-досрочного он не получит до 2015 года, а из последнего, что я слышала, этот убийца находится в коме. Даже если он проснется и его выпустят на свободу, ему будет двести лет. В любом случае они не освободили его, потому что я не получала никаких извещений об этом.

– Он не так стар. Всего сто пппп…

Она как будто имитировала звук горящего фитиля на ветру.

– …пятнадцать.

– О господи! Зачем я слушаю такое дерьмо? У тебя есть три минуты, чтобы убраться отсюда. Если после этого ты будешь стоять на моей лужайке, я вызову полицию.

Вик сошла с дорожки в траву, намереваясь пройти мимо Мэгги к двери. Но она этого не сделала.

– Они не сообщали тебе ничего, потому что не выпускали его. По их мнению, он умер. В прошлом м-м-мае.

Вик замерла на месте.

– Что значит «по их мнению, он умер»?

Мэгги протянула ей пеньковую папку.

На внутренней стороне она написала свой телефонный номер. Взгляд Вик задержался на нем, потому что после кода местности три первые цифры являлись ее днем рождения, а последние четыре были не цифрами, а буквами ФУФУ – своего рода непристойным заиканием.