Первым делом нужно было решить самые простые вопросы. Если Создатель ушел, значит, он покинул Вселенную. Следовательно, нужно достичь ее края и преодолеть его, а потом продолжить поиски. После нескольких попыток оказалось, что это является невозможным. Я сильно приблизился к краю, я его чувствовал, но параметры среды на границе мира становятся таковы, что существование материи почти невозможно, а любое движение стремится к нулевой отметке. Думаю, главная причина в том, что связь с телом тут ослабевает, а защитная реакция организма такова, что он не дает мне преодолеть эту стену, так как за ней связь с телом оборвется полностью и я умру. Первое время я каждый день пробирался к разным окраинам мира и пытался преступить черту, но это было невозможно. Даже когда я собрался рискнуть всем и отдать жизнь за возможность найти Создателей, у меня ничего не вышло — собственный организм не пустил меня за край. Зато теперь я узнал размеры и форму Вселенной. Эта форма до боли знакома и напоминает утиное яйцо. А размеры я бы назвал невообразимыми, если бы не мог изучать ее уменьшенную модель в Ки. Он запомнил всю информацию об исследованной части Мира и при желании я обращался к ней. Со временем я научился изменять форму и свойства своего духа, но так и не смог вырваться за края Мира. Чем больше я пытался, тем крепче становилась моя вера в то, что Создатель именно там, сразу за непреодолимой стеной. Ждет, когда я ее все-таки сломаю, и это станет моим торжеством, я получу все ответы и силу для мести. Эта мысль овладела мною, я с каждым днем усиливал свои попытки, проводя в хин по тринадцать, а то и пятнадцать часов. Возвращаясь в тело, я смертельно уставал, отключался, а затем снова бросался на штурм неприступных стен.

Мне не хватало времени на нормальный отдых и еду, я сильно похудел. Жалея время на поход за фруктами, я все чаще использовал методику получения нужных элементов из камня и таким образом углубился в скалу на добрых три метра — я их просто съел, превращая камень и породу в песок. Такое питание сильно экономило мне время на походы в туалет. Совсем рядом со мной оказался горизонт грунтовых вод. Соорудив нехитрый колодец и водоотвод, я получил возможность не выходить из своей пещеры вовсе.

Вскоре я добился некоторых успехов: понял, почему не могу пройти через Грань. Внимательно изучив ее, я пришел к выводу, что это своего рода защитная оболочка. Внутри нее находится наш мир со своим пространством, бесчисленными потоками и круговоротами энергий, галактиками и туманностями. Когда Создатель начал акт своего творения, мир был родственным по отношению к остальной части бесконечности, но, усложняясь, он стал другим. Теперь его пространство и сила вовсе не похожи на энергии внешней части. Внутри Вселенского яйца находится совершенно иное существо, защищенное скорлупой. Мне непременно нужно найти способ пройти сквозь нее, при этом не повредив. А единственный способ это сделать — стать родственным той самой первобытной энергии, которая, наверное, бушует там, за Гранью. Но я пока не знаю не только того, как это сделать, но и того, какая из себя эта первобытная энергия. Если Творец создал все из нее, то нужно вернуться во времени, расщепить, распутать хитросплетения сущего и убрать все непредсказуемые эффекты, которые получились во время творения. Ведь исходные частички, из которых создана наша Вселенная, вечны и неразрушимы. В самом начале были только они, из них состояло тело Создателя. Он растил его и совершенствовал, пока не умер, вернее, не отсоединился от него. Мир менялся и трансформировался, но суть его должна была оставаться неизменной. Этой сутью должно быть что-то, что осталось от самого Создателя, а мне известно, что древние магистры предполагали связь между Создателем и друнами. Если это правда и друны могут служить связью с Ним, то это мой шанс, может быть, последний шанс решить проблему с Грогаром. И эта мысль еще раз напомнила мне Ниру. Я слаб, у меня нет могучих сил, как у настоящих магистров, но, может быть, они мне и не нужны. Может быть, мое предназначение в этом мире — найти и вернуть к нам наших Творцов, а они уж точно наведут порядок. Тем более, что к путешествиям в хин у меня явный талант.

Мысли о Творцах и мироздании роились в моей голове. Я вспоминал уроки Ниры и строки из книг Мира. В попытках понять, как мне подступиться к друнам, я на некоторое время отключился от реальности, но не уснул. Я увидел яркое золотое семя, которое лучезарно сияло в темноте, а потом начало окутываться густой пеленой, словно оболочкой. Оно завернулось в нее один раз и все перевернулось. С виду ничего не изменилось, но я точно знал, что изменилось и перевернулось все, что находится внутри пелены. А потом пелена вновь окутала семя, и опять все перевернулось. Оболочка семени стала мутной, его сияние потускнело, и я заметил, как оно проклюнулось. Снова и снова пелена окутывала росток, снова и снова его сияние меркло, но он рос и превращался во взрослое растение, похожее на розу. Когда пелена стала совсем непроглядной, растение уже дало бутон, но каким будет цветок, мне уже не увидеть. Зато я видел плотный мутный кокон, который его защищал. Я понял, что растение по- прежнему сияет внутри, но кокон не пропускает этот свет. Он защищает и в тоже время ограничивает. Когда я очнулся, то оказался твердо убежденным в том, что я обязан прикоснуться к друне. Не знаю, почему, просто должен это сделать любой ценой.

Как только я осознал свою цель, то сразу устремился в глубины материи. Преодолев атомарные размеры и медленно пробираясь к ядру атома кремния, я наблюдал уже довольно приевшиеся пейзажи субатомного пространства. Мне вовсе не важно, в какой атом нужно проникнуть. Если я прав, все в мире связано и в любой друне я найду ответ. Друна кремния, как и друна любого атома, находится в самом его центре. Вокруг нее вращаются протоны и нейтроны, в центре которых тоже находятся друны, но друна ядра почти не двигается, потому дотянуться до нее легче. Протоны и нейтроны намного массивнее электронов, двигаются медленнее, изредка издавая пульсацию в пространство. Они напомнили мне неспешных старцев, мудрых и древних, неспешно бредущих вокруг ритуального костра и бьющих в кожаные бубны, звук которых должен порадовать духов леса. С электронных орбиталей мне казалось,