– Запрягай, – распорядилась она.

– Гренвилл…

– Лучше займись своей лошадью! – крикнула Лидия. – До встречи в Липхуке!

– Ничья, я сказал, черт тебя дери! Без неустойки. Ты что, глухая, женщина?

Ответом был еще один взгляд горгоны. Лидия отвернулась и попыталась поднять откидной верх кабриолета.

– Ты не должна будешь выходить за меня! – закричал Вир. – Все ясно, неужели ты не понимаешь? Спор завершен. Ты отличная наездница!

– Очевидно, я не доказала еще кое-что. Эй ты, там, – обратилась Лидия к конюху. – Помоги-ка поднять нашу крышу и не притворяйся глухим.

Пока Вир стоял в оцепенении, не понимая, что делать дальше, крыша кабриолета была установлена, а адское животное впряжено. Когда же он сообразил, что следует выскочить из тильбюри и просто стащить Лидию на землю, вороной мерин рванул вперед, оттолкнув зазевавшегося конюха и заставив стоящую в кабриолете Тамсин плюхнуться на место. В следующее мгновение кабриолет исчез со двора. Сквозь крики и ругательства грумов Вир услышал громкий смех Гренвилл.

– О боже, Лидия, это какое-то сумасшедшее животное, – пробормотала, едва дыша, Тамсин. Она схватилась за бортик повозки обеими руками, и это было самым разумным решением, поскольку мерин с ходу развил бешеную скорость. – Герцога может хватить апоплексический удар. В самом деле, я не шучу. Мне кажется, он насмерть испуган. Бедный!

– Ты тоже боишься? – спросила Лидия, не отрывая глаз от дороги. Мерин оказался очень резвым и настолько сильным, что на холм Хиндхед они поднялись, практически не снижая скорости. Однако, к несчастью, его периодически заносило влево.

– Нет. Просто все это очень волнующе. – Тамсин наклонилась и выглянула из-под откидного верха. – Они тоже стартовали и нагоняют нас. Сэр Бертрам раскраснелся, как мак.

Раскат грома пророкотал где-то в районе Уитли. Лидия краем глаза увидела отдаленную вспышку молнии. Через небольшой промежуток времени в небе вновь загремело.

Тамсин откинулась назад.

– Не представляю, как у тебя хватило сил отказать его светлости. Он был так расстроен. Я, конечно, знаю, что он постоянно дразнит тебя, да и ничью мог бы предложить потактичнее…

– Он думает, что я до такой степени пустоголова и безответственна, что могу убить себя… и прихватить с собой на тот свет подругу, – натянуто произнесла Лидия. – Поэтому так нервничает. И поэтому он столь невыносим. – Она отметила еще одну вспышку молнии, и почти сразу раздался глухой раскат грома. – По его мнению, я должна не только послушно сидеть рядом, как дрессированная собачка, – продолжила она. – Но и с обожанием заглядывать в его лживое лицо.

– По-моему, не так уж и плохо, если бы он тоже смотрел на тебя с обожанием, – сказала Тамсин.

– Было бы еще хуже, – ответила Лидия. – Обожающий взгляд Эйнсвуда смертельно опасен. Я сама стала жертвой этого на Ковент-Гарден, помнишь, я рассказывала. Его светлость стоял на коленях и смотрел на меня как на богиню. От этого все рушится внутри, забываешь обо всем.

– Хотелось бы мне испытать такое.

– А мне бы не хотелось пережить это снова, – огрызнулась Лидия. – Мне хватает и томных взоров Сьюзен, отражающих незамысловатые собачьи желания. Она смотрит так, когда хочет, чтобы ее покормили, приласкали или поиграли с ней. А от его взгляда рискуешь не просто растаять, а превратиться в лужу у его ног.

– Бедная Сьюзен. Очень нехорошо было со стороны герцога и ее использовать в споре с тобой.

– Бедная, ты полагаешь? Да ее поведение было, прямо скажем, позорным.

– Может, ей стало жаль его, – предположила Тамсин. – Ты же знаешь, как она чувствует, что кому-то не по себе или что человек чем-то огорчен. Вчера, например, Милли прожгла свой фартук и очень расстроилась из-за этого. Так Сьюзен подошла к ней, бросила к ее ногам свой любимый мячик и принялась лизать руку, будто… О боже! Там виселица.

Они почти выехали на вершину холма, и поэтому стала видна стоящая недалеко от дороги знаменитая хиндхедская виселица. Дождь уже вовсю стучал по откидному верху коляски. Завывания ветра слились с мрачным скрипом цепей, скрепляющих перекладину виселицы со столбами. Сверкнувшая вдалеке молния на мгновение заполнила каким-то потусторонним светом впадину у подножия холма. Трескучий раскат грома добавил барабанную дробь в этот сатанинский оркестр.

Доехав до вершины холма, Лидия хотела остановиться, поскольку от мерина валил пар, и было очевидно, что он устал и нуждается в отдыхе. Однако не прошло и минуты, как конь сердито заржал и нетерпеливо рванул коляску, заявляя о намерении продолжить гонку.

– Вот это да! Ты настроен на серьезную игру, не так ли? – крикнула ему Лидия, слегка ослабляя поводья. – Тем не менее, мой красавчик, не вздумай нестись с этого холма сломя голову.

Позади совсем близко послышался скрип колес и цоканье копыт.

Впереди дорога довольно круто уходила вниз. На более пологом боковом склоне, спускающемся в Девонширскую долину, виднелись следы лошадиных копыт. Однако, судя по их глубине, проехать там на коляске было весьма проблематично. Единственным признаком наличия людей на этом открытом всем ветрам клочке земли был дымок, вьющийся из трубы гостиницы «Семь колючек», весьма небезопасного места, просить убежища в котором Лидии даже не пришло бы в голову.

Зато крутая портсмутская дорога, обычно весьма оживленная, сейчас, благодаря грозе, была совершенно свободна, и возможность дорожного инцидента практически исключалась.

Дождь с силой колотил по откидной крыше, а встречный ветер, подхватывающий капли, не оставлял им надежды остаться сухими. Однако Лидии было не до комфорта. Она изо всех сил пыталась сдержать мерина. Он в типично мужском самоубийственном стиле несся вперед, не обращая внимания на ее слабые попытки, да еще норовил держаться у самого края дороги.

Когда они наконец достигли подножия холма, руки возницы гудели от напряжения, мерин же не проявлял ни малейших признаков усталости.

Лидия виновато посмотрела на Тамсин. Юбки девушки промокли насквозь, и она дрожала как осенний листок.

– Еще две мили, – крикнула Лидия громко, чтобы ее можно было расслышать сквозь шум дождя и отдаленные раскаты грома.

– Я только промокла, – сообщила Тамсин, стуча зубами. – Не растаю.

«Прости меня, Господи», – про себя прошептала Лидия, ощутившая острый приступ стыда. Не следовало брать с собой Тамсин. Да и на эту дурацкую гонку, собственно, нельзя было соглашаться. И уж конечно, не надо было отказываться от предложенной Эйнсвудом ничьей. Если Тамсин серьезно простудится…

Молния ударила так близко, что Лидия чуть не слетела со своего сиденья, а от раздавшегося почти сразу оглушительного раската грома сотряслась, казалось, вся видимая часть дороги. Мерин, испуганно заржав, встал на дыбы. Лидия что было силы потянула поводья, пытаясь заставить его опуститься и не дать опрокинуть кабриолет. Поводья заскользили, обжигая ладони, но она их удержала.