Я подавила эмоции, запрятав их в потайной уголок мозга. Вернусь к ним, как-нибудь позже. Сейчас необходимо оставаться бодрым и оставаться живым.

Ноги спотыкались о камни и гальку. Вековая пыль мешала дышать. На меня наступал холод. Я ничегошеньки не видела — за пределами столба света все утопало во мраке. Даже не понятно, передо мной, огромное пространство или узкий коридор. Казалось невероятным, что кто-то по доброе воле сюда притащится.

Жужжание.

Костяное стекло близко.

Неохотно — потому что свет притупляет чувствительность, а так же привлекает ненужное внимание — я включила фонарик на самый минимум. Катафалк стоял на механизме из четырех гигантских рычагов, черных и изогнутых, как лапки насекомых. Я находилась в широком сводчатом проходе. Пол устилал мусор. Стены, обложенные камнем и кирпичом, были разделены на множество горизонтальных ниш, внутри которых стояли свинцовые гробы. Какие-то полки были замурованы, какие-то завалены камнями. Через каждые двадцать шагов проход пересекали другие ответвления.

Везде лежала серая пыль, как в волосах Джолина. Выключив фонарик, я постаралась сконцентрироваться, но призраку в банке снова приспичило поговорить.

— Чувствуешь их? — поинтересовался голос. — Других? Они вокруг.

— Помолчи.

— Они слышат твои шаги, дикое биение твоего сердца.

— Ты бы лучше полку себе выбирал, где будешь покоиться, после того, как я найду Джорджа.

Долгожданное молчание. Я сердито поправила лямки рюкзака, потрясая банку, и продолжила на цыпочках свой путь.

Вопль эхом пронзил темноту, когда я подходила к первому повороту. Звук искажался и прыгал между стенами. Кто это? Джордж? Киппс? Джолин? Живой ли вообще человек? Не знаю. Однако догадалась, что кричали справа. Положив руку на кирпичную кладку, я двинулась в том направлении.

Мгновение спустя пальцы коснулись чего-то холодного и гладкого. Я отскочила и щелкнула кнопку фонарика. Стеклянная сфера на полке у гроба. Под слоем пыли проглядывались засохшие, белые лилии. Как же долго они лежат в этой темноте в вечном цветении. Отшвырнув посторонние мысли, я сосредоточилась на насущном. Коридор снова разделялся на узкие лазейки с гробами по обеим сторонам. Я останавливалась на каждом перекрестке, прислушивалась и шла дальше. Фонарик старалась держать выключенным, в надежде увидеть Гостей так же легко, как они меня.

А Гостей здесь было немерено.

Однажды в бесконечном проходе слева я заметила светящуюся фигуру. Молодой человек в костюме с высоким воротником. Он стоял спиной ко мне, одно его плечо возвышалось над вторым. Я несказанно обрадовалась, что привидение не обернулось.

Раздался нетерпеливый стук. Я направила луч фонарика на нижнюю полку и увидела, как потустороннее мерцание выпирает из небольшого, свинцового гроба.

— Весело тут, — усмехнулся череп. — Но они жалкие муравьи. Мой господин тоже здесь.

— Впереди?

— Ага, все ближе и ближе. Крик слышала? Ставлю на то, что визжал Куббинс, заглянув в костяное стекло.

Невероятным усилием я подавила ярость. Призрак мог дать важные сведения.

— Расскажи мне о зеркале? Сколько костей использовал Байкерстафф? Сколько призраков там?

— Семь костей и семь духов, насколько я помню.

— Что видишь в зеркале?

— Ха! Я позаботился, никогда не делать этого!

— А Байкерстафф?

— Может, он и был сумасшедшим, но не глупым, — ответил призрак. — Конечно, он тоже не глядел в него. Слишком велик риск. Между прочим, Куббинс вероятно отдает сейчас Богу душу, а ты языком треплешь.

Прибавив скорости, я поравнялась с помещением, куда сходились все побочные коридоры. Раздались недовольные голоса, крики боли. Я заторопилась. Под ногами мешались камни и обломки кирпичей. Я все-таки споткнулась обо что-то и для равновесия махнула руками, сбив каменюку с полки рядом. Она упала, прогромыхав в темноте. Я замерла.

— Порядок, — сказал призрак. — Никто не слышал. Или…. СЛЫШАЛ!

Я пыталась идти как можно тише. Но казалась, что топаю, как слон. Впереди засиял свет. Луч фонаря выборочно ложился на полки в стенах. Жужжание зеркала усилилось. Температура понижалась с каждым шагом.

— Осторожно, — предупредил череп. — Байкерстафф здесь.

Пригнувшись и прижавшись к стене, я проскользнула по краю света и заглянула за угол. После мрака, перед глазами прыгали зеленые пятна, когда же они пропали, то я увидела, что было в комнате.

Ноги подкосились. Я оперлась на стену.

— О, Джордж! О, нет!

На счет света я ошиблась. Это вообще был не фонарь. На столе стояла газовая лампа, ее жиденького мерцания едва хватало, чтобы дотянуться до паутины под потолком. А вот другие вещи…плохие вещи сияли куда сильнее. Их зловещий свет играл на каменных стенах.

В центре, в круге из железных цепей стояла тщедушная тринога — штатив из черного дерева. Венчало его нечто маленькое и округлое, накрытое шелковым платком. Оттуда доносилось проклятое жужжание, а еще исходил могильный холод, от которого у меня застучали зубы. Иногда ткань слегка подпрыгивала, будто ее шевелит несуществующий ветер.

Костяное стекло на оригинальной подставке. Готово к использованию.

Однако в железном круге было не только изделие Байкерстаффа. Группа почти прозрачных силуэтов висела в облаке потустороннего света, настолько яркого, что резало глаза. Все имели человеческий облик, одеты были в балахоны и какие-то тряпки, лица — смазанные серые пятна. Считать я не стала, и без того знала, что их семь. Семь духов попавших в ловушку зеркала. Их гнев и горе накрыли меня. Издалека несся ропот

— Наши кости…. Верните нам наши кости….

В другой ситуации, я бы сразу испугалась и, как дура, не могла мы оторвать взгляда от костяного стекла. Но не сегодня. Ведь в круге еще был Джордж.

Он сидел на деревянном стуле, напротив закутанного стекла. Его руки за спиной плотно обмотаны веревкой, голова свесилась на грудь, глаза закрыты. К моему облегчению, он был жив: грудь вздымалась вверх-вниз.

В другой части помещения стоял еще один стул, а на нем глава команды "Фиттес". Киппс! Я о нем совсем забыла! Как и Джордж, он тоже был связан по рукам. Однако Гуилл Киппс сознания не терял. В волосах у него запуталась паутина, лицо покрывала серая пыль. Помятый пиджак съехал набок, ворот рубашки порван. Потрепали его изрядно. В прочем, вид у Киппса был раздраженный, а не испуганный.

Самое интересное и настораживающее, что Алберта Джолина в комнате не оказалось.

Зато обнаружилось еще кое-что. Пожалуй, хуже даже костяного стекла. Из-за Киппса и яркого света призраков зеркала я не сразу это заметила. Но потом мое внимание обратилось к темной массе, лежащей на полу и тени возвышающейся над нею. Во рту пересохло, руки задрожали.