Проспект Кутузова, однако, оказался просто очаровательным проспектом. Небольшие, очень аккуратные немецкие особняки с заснеженными крышами, огни новогодних гирлянд на окнах – все было похоже на какую-то старую добрую сказку.

От восхищения и поистине детского восторга я споткнулась и чуть было не упала. Клаус вовремя схватил меня под руку.

– Спасибо. – Я высвободила руку. – Обойдусь без помощи.

Почти в конце проспекта Клаус сказал:

– Нам в этот переулок.

Ясно. Значит, дом еще дальше... Сейчас переулок, потом, скажет, еще проулок, потом еще что-нибудь.

Но, свернув в переулок, мы прошли буквально метров двести, и Клаус остановился. Глаза у него опять стали влажными, как вчера. Глядя на заснеженный особняк неопределенного цвета, он тихо сказал:

– Вот он...

Я окинула дом взглядом. Как ни странно, именно этот особняк не отличался красотой и не казался сказочным. И гирлянд на окнах не было. Дом был давно не крашен – это бросалось в глаза. На окне первого этажа висела некрасивая тюлевая штора, которая к тому же была оторвана с одного конца. Мне показалось, что это кухня. На втором этаже одно окно было зашторено, а второе казалось таким грязным, что даже без шторы сквозь него вряд ли можно было что-то разглядеть.

– Вы уверены? – уточнила я.

– Абсолютно.

– Ну так пойдемте, что же вы стоите? – Я потянула Клауса за рукав. – Пойдемте постучим, представимся, объясним людям, что это дом вашего деда. Вы посмотрите дом и напишете в вашем дневнике, что ваш долг выполнен.

Но Клаус стоял не двигаясь. Потом крепко взял меня за руку и увлек за собой, в сторону от дома. Там стояла какая-то лавочка, и он буквально силой усадил меня в сугроб.

– Что такое? – возмутилась я.

– Слушайте меня внимательно. – Глаза Клауса вдруг заблестели, как у бешеной собаки, дыхание участилось. Он вцепился мне в плечи и тряханул пару раз. Я даже успела испугаться. – Слушайте, – повторил он, облизнув замерзшие губы. – Я вам сейчас все расскажу. Это – дом моего деда. Но мне не нужен дом.

– Вы что, чокнутый? – Я отстранилась от него и внимательно посмотрела в его горящие глаза. – А какого черта вам нужно?

– Там, в доме, в подвале, остался тайник...

То, что он поведал мне далее, было похоже на нечто из серии фантастики. Вернее, не фантастики, а приключенческой книжки. Из его отрывистого рассказа следовало, что в далеком сорок пятом году Красная армия твердо и бесповоротно брала город. Народ бежал, кто куда мог, прихватывал, кто что мог унести. Дед Клауса не был особым богачом, но в семье имелись какие-то фамильные ценности, сервизы, часы, золото, картины... Унести все это добро с собой его дед и бабка, конечно, не могли. А потому, следуя примеру соседей, закопали ценности... в подвале. Да, народ закапывал ценности в садах, в погребах, в подвалах. Закапывал потому, что верил: немцы вернутся. Ведь не могла же Красная армия прийти и остаться навсегда? Конечно, не могла. Ведь это Кенигсберг, это немецкий город! А потому все вскоре образуется, встанет на свои места, и они, жители, конечно, вернутся в свои дома. Тогда они спокойно достанут все свое добро, расставят его по мес там, и жизнь потечет как раньше. Но увы! Красная армия пришла и уходить вовсе не собиралась. Буквально в мгновение ока старый, могущественный изящ ный Кенигсберг стал советским Калининградом. А особняки раздавались главнокомандующими армией налево и направо. Приходи, занимай, живи...

– И вы думаете, что тайник вашего деда до сих пор там, в подвале? – удивилась я. – Прошло шестьдесят лет! В доме живут и жили разные люди. Дом наверняка сто раз ремонтировали, красили. Неужели вы думаете, что за полвека никто не нашел ваш тайник?

– Я очень сомневаюсь, что дом ремонтиро ва ли, – заметил Клаус и внимательно посмотрел на дом.

Минут пять мы сидели в тишине. Он думал, я думала. Потом я развеселилась:

– Хорошо. Допустим, тайник еще там. Вопрос первый – как вы собираетесь это проверить? Вопрос второй – если вам удастся выполнить пункт первый и тайник там, как вы собираетесь его откапывать? Или вы решили сказать жителям дома: мол, простите, тут, у вас в подвальчике, мои фамильные драгоценности? Я их сейчас заберу, вы не против? Так?

– Конечно нет! – Клаус вскочил и зло посмотрел на меня. – Вы думаете, я дурак?

– Начинаю к этому склоняться, – призналась я, наблюдая, как он надувается и краснеет, словно индюк.

– Для этого вы будете мне помогать! – наконец заявил он.

О-ля-ля! От такого заявления я чуть не рухнула со скамейки.

– Знаете что, дорогой мой. – Я поднялась и ткнула его пальцем в грудь. – Моя работа заключает ся в том, чтобы сопровождать вас в поездке и помочь вам найти дом. Вуаля – вот ваш дом. Все ос тальное не в моей компетенции. Тем более то, что вы мне сейчас предлагаете, это натуральное сумасшествие!

Клаус полез за пазуху за телефоном, но я опередила его:

– Не утруждайтесь, я сама позвоню господину Жаку. Ведь это вы ему собираетесь плакаться?

После третьего гудка Жак поднял трубку, а меня прорвало. Возмущаясь и размахивая свободной рукой, я не заметила, как дошла до конца переулка и чуть было не попала под черт знает откуда выскочившую машину. Водитель покрутил пальцем у виска и обозвал меня овцой. Прикрыв трубку, я ответила: «Сам козел!»

– Вы мне? – очень удивился Жак.

– Нет, босс, что вы. Тут один тип... Вернемся к делу. Вы знали об этом и ничего мне не ска зали?

– Не знал, – задумчиво ответил Жак. Я ему поверила. Нет, конечно, он не знал. Иначе бы не тянул резину и не вздыхал в трубку.

– Ну так что? – Я уже теряла терпение.

– Дайте мне Клауса.

Я быстро вернулась к лавочке, на которой остался Клаус, и так же, как он вчера, сунула трубку ему в ухо.

Прижав телефон к уху плечом, Клаус взглянул на меня как-то тоскливо, даже умоляюще. Потом отошел на пару шагов и заговорил.

Говорили они довольно долго, минут десять. Судя по обрывкам фраз, долетавшим до меня, я поняла, что Жак действительно ничего не знал. И в данный момент Клаус просто умолял его помочь. Этой «помощью» являлась я. Я же молила, чтобы Жак ему отказал. Но в то утро боги не услышали мои молитвы... Клаус протянул мне трубку. Я выхватила ее и сунула к уху.

– Рита, дорогая моя, – пропел Жак, а я мысленно выругалась. Я уже знала, что сейчас последует. – Я, поверьте мне, сам ничего не знал. Но тут уж такое дело – помогайте. Конечно, ваша оплата резко возрастает.

– Хорошо, – сухо ответила я и, не прощаясь, сунула трубку обратно в сумочку.

Клаус стоял в ожидании и смотрел на меня, как на Деву Марию. Я смерила его с ног до головы не самым добрым взглядом, а потом сказала:

– Значит, так, мин херц. Теперь парадом командую я, вам ясно? С этого момента вы со мной не спорите, не пререкаетесь и делаете все так, как говорю я. Иначе я просто умываю руки.