Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Прекратите! – Накрывая его ладони своими, я пытаюсь избавиться от посягательств на мою честь.
– Руки! – гневно рявкает он мне в ухо и, грубо схватив запястья, разводит руки в сторону, а меня наклоняет так, что я впечатываюсь щекой в собственный капот. Он наваливается на меня сверху, громко сопя в ухо. То, что я чувствую бедром, заставляет мое сердце в страхе залечь на дно до лучших времен. Я почти уверена, что это не жезл и не дубинка. Может, рация? Вряд ли. С моим-то везением.
Чтобы развеять мои сомнения, он начинает двигать бедрами. Несмотря на ткань, которая нас разделяет, у меня возникает ощущение, что меня уже нагло имеют. Прямо в колготках.
Я извиваюсь всем телом, пытаясь вырваться. Но слабых ребят не берут в полицию, и все мои попытки тщетны.
– Будешь сопротивляться, надену наручники, – шепчет он в ухо, одновременно заламывая мои руки за спину. Удерживая кисти одной рукой, другой залезает под юбку и начинает гладить и сжимать мою попу.
– Эй! – вскрикиваю я, почувствовав, что с меня начинают стягивать колготки. Люди!!! Ау!!!! Вы что, совсем ничего не замечаете? Меня же сейчас прямо на дороге поимеют, а вы спокойно мимо проезжаете. Неужели со стороны это выглядит как обычное задержание особо опасного преступника? Пытаюсь поднять голову и осмотреться, но вижу лишь капот своей машины и часть лица особо опасного полицейского.
Набрав побольше воздуха, я собираюсь заорать во весь голос, но вовремя вспоминаю про сок вожделения. Перспектива быть изнасилованной целой толпой совсем не прельщает.
– Я… я хочу быть сверху…
– Хорошо, моя сладкая.
Мой план по спасению срабатывает, и парень отстраняется, чтобы сменить позу. Воспользовавшись моментом, я вырываюсь. Но далеко отбежать мне не удается, ловкая подножка – и я лежу на земле под очень возбужденным полицейским.
– Даже не думай убежать! – От угрожающего шепота темнеет в глазах. А может, это от огромной массы, которая придавила мое тело.
Нашарив рукой обочину, я сгребаю землю и бросаю в ему в лицо. Матерясь и фыркая от пыли, полицейский отстраняется, и я хватаюсь за эту возможность как за спасительную соломинку. Отталкивая его от себя, я быстренько на четвереньках доползаю до своей машины. Судорожно поворачиваю ключ, пытаясь завестись. Полицейский трет лицо руками, поднимаясь. Скорей! Скорей! Жму на газ и с визгом покрышек по асфальту быстро срываюсь с места. В стекло заднего вида вижу, как к моему несостоявшемуся насильнику подбегает его напарник. И где ж ты был раньше? Хотя что я говорю? От двух полицейских я точно не сбежала бы.
Пока за мной не кинулись в погоню, я резко сворачиваю с основной дороги, потом поворачиваю еще раз в подворотни, останавливаюсь в темном дворике и гашу фары. Тут меня не будет видно.
Сердцебиение глухими ударами отбивает в висках. Если он решит поехать за мной, я увижу его машину заранее и у меня будет преимущество, чтобы сбежать. Ужас! Скрываться от преследования полиции мне еще не приходилось, а скрываться от преследования полицейского, который хочет сковать тебя наручниками и отыметь как следует, я уверена, не приходилось еще никому.
– Чего сидим в потемках?
От внезапного вопроса в тишине я испуганно подскакиваю. Чертов демон явился снова.
– Ты! – кричу я, а потом, спохватившись, добавляю шепотом: – Из-за тебя меня чуть не изнасиловали!
– Ой. Не надо врать. Сок вожделения не действует на тех, кто тебе не симпатичен.
– Когда он нагнул меня над капотом, он сразу стал мне НЕ симпатичен!
– Я не виноват, что ты выпила всю бутыль!
– Если бы ты сказал мне, что там…
– Если бы я тебе сказал, что там, ты не стала бы это пить вообще!
Да. Это так.
– И что мне делать? Теперь безумный полицейский ищет меня повсюду!
– К сожалению, нет. Действие сока вожделения прекращается, если околдованный человек испытывает сильную боль, и возобновляется, если он слышит голос. Поэтому, если захочешь сегодня кого-то плеточкой отстегать, не забудь про это.
Я закатываю глаза. Хватит с меня и одного одержимого полицейского. К тому же мне отчет еще делать. Некогда мне с плеткой развлекаться.
«Терпение и труд все перетрут» – любимая поговорка моего папы, которую я никогда не понимала, но на всякий случай придерживалась. Терпела и трудилась. Как пчелка. Нет. Скорее, как мышка, которая ест кактус.
Терпение и труд все перетрут, кроме Марьяны. Такую перетереть ни одного терпения не хватит. Я столько раз хотела уволиться и столько же раз убеждала себя, что мои каторжные усилия, которые никто не ценит, когда-нибудь принесут мне золотые плоды. Но работа упорно продолжала лишь вгонять меня в депрессию.
С первого дня на позиции личного ассистента я старалась, работая на износ. Я оставалась по вечерам, не получая при этом овертаймов. Я выполняла поручения, которые даже не входили в перечень моих обязанностей. И что? За два года ни повышения, ни годового бонуса! Да что там это! Мне даже спасибо ни разу никто не сказал! Когда уволился аналитик, я намекнула Марьяне, что очень хочу двигаться дальше. Она тут же завалила меня отчетами и дополнительной работой, мол, справишься, повысим без вопросов. Что-что, а упорства мне не занимать. Если я за что-то берусь, то скорее сдохну, чем брошу. Но когда на вакантное место Марьяна взяла свою знакомую с прошлой работы, а мне сказала, что решение принимала не она, мне захотелось подкараулить ее в подворотне и устроить темную. Она просто пожала плечами и сказала:
– Чтобы идти вверх по карьерной лестнице, одного желания мало, нужны знания, опыт, Майя. Понимаешь? Я на твоей стороне, но моя симпатия не заменит тебе диплом MBA…
– Но я ведь закончила курсы, постоянно посещаю тренинги, и…
– Майя, в жизни не всегда происходит все так, как ты этого хочешь. У тебя неплохо получается быть моим ассистентом. Да, ты неидеальна, но, усердно работая над собой, ты когда-нибудь достигнешь совершенства.
– Совершенства? – не выдержала я и впервые решила взбунтоваться вслух. – В кофеподношении?
– Если тебя что-то не устраивает, – Марьяна сузила и без того маленькие глазки, – обратись в отдел кадров.
На этом наш разговор был окончен, четко обозначив мое место в компании и дальнейшие перспективы. И мотивации это совершенно не способствовало. Меня просто нагло использовали, когда случай подвернулся.
Но папа сказал: «Солнышко, ты же девочка. Надо быть добрее, и добро к тебе само потянется». А я не хочу быть доброй. Не хочу, чтобы об меня вытирали ноги. Не хочу, чтобы на меня скидывали работу, которую должен выполнять человек с зарплатой вдвое больше, чем у меня. Хочу по вечерам не отчеты делать, а на свидания ходить.
– Знаешь, в чем твоя проблема?