Мазаева… Оксана?!! Что за?!! И главное – за что?!! Эта стервозная блонда с наращенными ресницами работает здесь всего три недели! И уже почти месяц она выбешивает меня своим причмокиванием ботоксными губами! А больше всего раздражают их слащавые разговоры с Марьяной.

– Какая приятная неожиданность. – Голос за спиной пропитан высокомерным безразличием.

Для кого как.

– Такая редкость, когда красивая девушка оказывается еще и умной, – слышу позади голос нашего гей-чара.

– Женя, ты, наверное, это всем говоришь, – смеется в ответ Оксана.

– Ну что ты! Только тебе! Ибо ты как островок прекрасного в этом океане серости.

– Чтоб я ручкой подавился! Да в этом смазленыше поэт подыхает, – с напыщенным восторгом говорит демон. – Нравится? Хочешь, сделаю так, что он тебе оды слагать будет?

Женька, конечно, симпатичный, но за два года комплимента от него я так и не дождалась. А тут оды целые. Заманчиво… но…

– Нет, – тихо отвечаю я.

Замечательно. Меня не считают ни красивой, ни умной. Я ничтожная капля в океане серости. Становится вдвойне обидней. И еще кофе приходится подавать. Не так я представляла работу ассистента финдиректора.

Грустно плетусь на выход.

– А начальница твоя еще та мегера! – говорит демон.

Молча киваю. Я, бывает, ее и не такими словами обзываю.

– А подруга у нее ничего так.

Это он о белобрысой?

– Подлиза, – фыркаю я.

– И как она еще язык не стерла такую жопу подлизывать?

Мне становится смешно, но мой хохот посреди коридора в полном одиночестве явно неуместен. Поймав на себе удивленные взгляды пары программистов и Марьяны, я отправляюсь за кофе. И все-таки жизнь несправедлива.

Когда я выхожу из кофейни, демон, о котором я на пике себяжаления позабыла, появляется с какой-то газеткой.

– По статистике девяносто восемь процентов отказавшихся подписать контракт потом кусают собственные колени от досады.

– Колени? А почему не локти?

– Только два процента людей может дотянуться до собственных локтей.

– Если я подпишусь под этим непонятно чем, ты сможешь сделать так, чтобы у кое-кого выскочила бородавка на носу? – вздыхаю я.

Демон сникает, а потом качает головой.

– Это тебе к демону мести надо. А я, – он гордо поправляет алый галстук, – Астраль, повелитель самых светлых чувств!

– Да… и толку от тебя…

– Знаешь, пора бы устроить тебе демонстрацию моей силы. Хочешь я сделаю так, что все мужчины на этой улице обратят на тебя внимание?

– Ну давай… – не подумав, соглашаюсь я и в ту же секунду глубоко жалею об этом.

Щелчок пальцев – и внезапный порыв ветра вздымает мою юбку вверх до самого подбородка. Я вскрикиваю от неожиданности и в попытке вернуть себе целомудренный вид выливаю на себя горячий кофе.

– …! – Нецензурная лексика истерическим криком вырывается из моего рта и привлекает внимание не только мимо проходящих мужчин, но и далеко стоящих женщин.

– Вот это цирк ты устроила, – хохочет синий будущий труп. – Но в следующий раз надевай трусы посексуальней. Или вообще никакие не надевай.

– Ты что, совсем сдурел?!! – ору я и швыряю в него бумажным стаканчиком из-под кофе.

Тот пролетает сквозь него и попадает прямо в голову лысенького прохожего. Мой гнев и возмущение моментально находят себе нового хозяина.

– Ой, простите, я не хотела! – с сожалением в голосе извиняюсь я, но дяденька мне ни капельки не верит. Выслушиваю нотации про свою недоразвитость и плохое воспитание всего молодого поколения.

Пытаясь поскорее скрыться от всего этого кошмара, я бегу опять за кофе.

– Весьма интересный способ познакомиться, – замечает демон. – Но далеко не самый удачный. Хочешь, я сделаю…

– Заткнись! – кричу я, так как моя расшатанная психика уже просто не выдерживает. – Это я не вам, – добавляю я, поймав на себе испуганный взгляд бармена.

Забираю кофе и спешу в офис.

Есть одно золотое правило: как день начнешь, так его и проведешь. Если, проснувшись поутру, вы обнаружите демона у себя в ванной, знайте – этот день ничего хорошего вам не сулит.

Вернувшись в офис, я огибаю матовую стеклянную перегородку и замираю на месте. Черт! Склонившись над компьютером Марьяны, стоит он. Я тут же вспоминаю про желтые пятна на одежде, про растрепанную прическу и про прядь волос, которая залезла в рот, и убрать ее нельзя, так как обе руки заняты.

Он водит пальцем по монитору, показывая моей начальнице какие-то изменения в бюджете. А я чувствую, как смущение безжалостно сжимает мое горло. Два года я работаю в этой компании, и два года моя реакция остается неизменной. Даже когда мы были с Валерой вместе, этот мужчина одним только видом заставлял мое сердце бить в барабаны.

Яннис Зервас. Полугрек, который выглядит как полубог. Его тело словно скульптура: высокий рост, широкие плечи, мускулы там, где надо. Загоревшая кожа, темные волосы, прямой нос и тонкие губы, которые придают лицу мужественности. А глаза… Глаза волшебного оливкового цвета заставляют умирать от любви. Неразделенной любви, естественно. Типично божественная… то есть греческая внешность делает его похожим на одного из обитателей Олимпа. Хотя нет. Больше он похож на спасателя на побережье Средиземного моря, рядом с которым пропадаешь от любви и обожания.

За два года мистер Зервас, или Аполлон, как называют его в нашем немногочисленном женском коллективе, стал для меня чем-то вроде идола, на который можно поглазеть, пуская слюни и повышая уровень эндорфинов в крови.

Но господин Яннис, или господин Секас, как называют его в том же тесном бабском коллективе, вызывает восхищение не только внешним видом. Являясь основателем нашей компании, Ян Николаевич, как принято называть его официально, за семь лет, начиная с нуля, добился колоссальных успехов.

Раньше мне казалось, что таких мужчин, как он, не существует. Но они есть. Только живут в другом мире, недостижимом для такой девушки, как я. И в то время, как некоторые дурехи, такие как Оксана, все еще пытаются безуспешно соблазнить такого, то я, как отъявленный реалист, мечтаю издали.

Марьяна замечает, что я зависла у входа, и нетерпеливо хмурит брови. То, что моя одежда в пятнах, ее особо не смущает, ей интересен только тот кофе, что остался в стаканчике, а не на моей блузке.

Я подползаю к ее столу. Ноги отказываются слушаться вблизи греческого воплощения сексуальности. Ставлю стаканчики на стол и позволяю себе посмотреть в его сторону. Он лишь пробегает по мне, вернее, по моей запачканной одежке, равнодушным взглядом и возвращается к монитору.