Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У него нет клички, поэтому я зову его Псом, – объяснил Николай Андреевич, почёсывая собаку за ухом. – Восемнадцать лет назад в городе стояли лютые морозы, он был тогда худющим щенком-подростком, вот я и забрал его к себе, начал подкармливать, а он возьми да останься. Никто не верит, что ему восемнадцать, но я и не доказываю обратное. Он ведь на улице родился, а из документов принёс мне только лапы да хвост.
Вздохнув, я перевела взгляд на собаку и ещё раз быстро осмотрела его. На ум снова пришло только одно слово – «громадный», а уже потом, минуту спустя, добавились «лохматый» и «старый». Действительно, старый: глаза слезятся да и шерсть местами седая, прямо как у человека. Но взгляд умный, понимающий. Смотрит так, словно знает что-то, только сказать не может.
– Но ты не бойся, – вдруг ни того ни с сего Николай Андреевич перешёл на «ты». Мне это понравилось. Была какая-то неправильность в том, что такой пожилой человек выкал восемнадцатилетней девчонке, – гулять с Псом тебе не придётся. Когда смогу, буду сам выходить, а так над ним ещё года два назад шефство взял парнишка из соседской квартиры. Андрюшкой зовут. Хороший парень. Историю любит. Военные корабли собирает. Роман Пса как раз у Андрея забрал. Ах, да, дурья моя башка! Ему сказал, а тебе нет. Это же и есть мой зять.
«Ещё и зять…– Прикрыв глаза, я потёрла висок. – Мир порой бывает на удивление тесен».
– … Иванов Роман Алексеевич.
– Да знает она. – Иванов Роман Алексеевич, махнув на меня рукой, занёс огромную сумку продуктов на кухню и поставил на одну из табуреток.
– Знает? – На этот раз вверх полетели брови Николая Андреевича.
– Эта та девушка, которую я сбил третьего июля. Кстати, как нога?
– Нормально, уже не хромаю.
– Тогда тем более пусть живёт!
– Мне нужно идти, – тихо проговорила я, вновь попытавшись открыть дверной замок, который кто-то уже успел закрыть. Тот естественно не поддался. На душе сразу стало гадко. Видимо, не придётся мне здесь жить…
– Конечно. – Николай Андреевич потёр подбородок и, распахнув дверь, по-джентельменски пропустил меня вперёд. – До свидания, Светлана, был рад познакомиться.
Его зять не проронил ни слова.
В общежитие я возвращалась в расстроенных чувствах и с трудом удерживалась от того, чтобы не заплакать. Квартира, комната и Николай Андреевич мне понравились. Район хороший и к университету близко, жаль только, Иванову Роману Алексеевичу я не слишком-то приглянулась. Уходя, я затылком чувствовала его неприязнь и понимала, откуда та взялась.
Упав на первую попавшую скамью, я закрыла лицо руками, провела пальцами по бровям и посмотрела вдаль. В метрах ста от меня грузного вида женщина толкала розового цвета коляску и интенсивно болтала с кем-то по телефону. Жёлто-красные листья продолжали падать на землю, превращая дорогу под ногами прохожих в мягкий разноцветный ковёр. Погода начала портиться, и небо медленно заволакивало бледно-серой пеленой туч.
В свою комнату я вернулась только в начале десятого. Забралась на кровать прямо в пальто и наконец дала волю чувствам. Куда идти и что делать дальше я не знала. Учить уроки сил не было, а просматривать объявления о сдаче новых квартир уже не хотелось. В ту ночь я спала плохо, а потому не сразу сообразила, кто позвонил мне в четверть девятого утра долгим и донельзя упрямым звонком.
– Так в каком часу Вас ждать? – спрашивал пожилой и очень вежливый голос.
– Куда ждать? – зевая, не поняла я.
– На квартиру. Николай Андреевич Белов беспокоит. Этот номер дала Ваша подруга, – на секунду он задумался. – Вера. Вероятно, Вы звонили с её телефона.
«На квартиру?»
«Николай Андреевич!»
Сбросив покрывало на пол, я стрелой вскочила с кровати.
– Значит, мне правда можно занять комнату? Правда, можно? И Ваш зять не против? – на всякий случай уточнила я, с трудом удерживаясь от желания захлопать в ладоши.
– Ну, конечно, не против. Он только с виду кажется сердитым и грозным, а на самом деле он другой. Ах, да… Забыл уточнить вчера один важный вопрос.
Я напряглась. Николай Андреевич замялся.
– Вредные привычки? Современные девушки крепко дружат с сигаретами.
Облегчённо выдохнув, я позволила себе немного гордости.
– Я не слишком современна. К сигаретам и спиртному меня никогда не тянуло.
– По лексикону заметно. Так во сколько тебя ждать?
– Сегодня пары заканчиваются в три, но мне надо собраться. Думаю, у Вас буду около шести.
– Приезжай.
По-видимому, Николай Андреевич так и не определился, как ко мне обращаться, но это теперь меня волновало мало. Главное – есть где жить, а остальное приложится. И, быстро умывшись, я, абсолютно счастливая, побежала на занятия.
Две пары философии и психология прошли быстро. Мне удалось максимально сосредоточиться на учебном процессе и успеть записать абсолютно всё, что говорил преподаватель. Бабушка уже перевела на мою карту три с половиной тысячи рублей для оплаты аренды, но брать с неё такие деньги каждый месяц я не могла, именно поэтому и записала на обратной стороне тетради две важные цели:
Начать получать стипендию и лучше повышенную.
Найти работу, которая бы не мешала учёбе.
«Может, санитаркой в больницу устроиться? ‒ рассуждала я, грызя ручку. ‒ Мыть пол вечерами или с утра. Не весть какие деньги, но уже неплохо. Или попробовать заняться репетиторством с младшими школьниками? А ещё я могу помогать первокурсникам с домашними контрольными или заочникам. Вариантов много. Если правильно распределить время, можно успеть всё. Главное – шевелить лапками и поменьше себя жалеть».
С этими мыслями я и вышла из здания университета и побрела в общежитие. Вещей у меня было немного, а потому упаковала я всё достаточно быстро. Пальто на плечах, сумка на колёсиках в правой руке, пакет с учебниками и тетрадями – в левой и маленький рюкзачок на плече у единственной оставшейся подруги Веры, которая пришла меня проводить.
– Комната свободна. Вещи забрала, – тихо произнесла я, положив на стол Любови Ивановне ключ с номерком четыреста одиннадцать.
Комендант общежития на меня даже не взглянула и только молча убрала номерок в стол. На языке вертелась гадость. Хотелось сказать что-нибудь едкое и злое, но я сдержалась.