chitay-knigi.com » Научная фантастика » Феррус Манус: Горгон Медузы - Дэвид Гаймер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 53
Перейти на страницу:

Все еще моргая, пилот под скрип снаряжения вылез наружу и увидел внизу звено III легиона «Коса» в полном составе.

Вот Эдоран — угрюмый, вечно недовольный, с тяжелым взглядом. Его брат-ведомый Тайро держал стакан и широко ухмылялся. Секка, неразговорчивый брат-ведомый Палиолина, стоял, скрестив руки на груди, и с профессиональным интересом разглядывал неосвещенный ангар.

— Ты слышал? — спросил Эдоран с типичным для себя постным выражением лица. Под его горжетом, словно громоздкие украшения, висели узлы подключения и ноосферные кабели. — Наш следующий вылет уже не будет игрой. И тебе нужно сойтись характерами не только с «Камой». Среди людей тоже есть уникальные личности.

На языке предков капитана Акурдуаны название «Ксифона» Труракка означало нечто вроде «стилета» или «клинка». Мозес ненавидел это имя.

— Спускайся быстрее, пока он не разошелся, — устало произнес Тайро.

— Не представляю, каким образом братание поможет нам достичь необходимого взаимопонимания.

— Они ведь не все такие, да? — поинтересовался Вертэнус.

— Могу сказать, что нет, — ответил Палиолин. — Взять хотя бы лорда-командующего Дюкейна, которому меня представил капитан. — Командир посмотрел на Труракка: — Ты побратаешься с нами и насладишься этим. Таков мой приказ.

— Что ты задумал?

У Мозеса имелись всевозможные теории насчет того, как Дети Императора развлекаются в свободное время. Ничего хорошего он не ждал.

— Поверь: тебе понравится, — сказал Палиолин.

Дымный полумрак медузийской ночи окутывал широкое полусферическое возвышение, по обе стороны которого поднимались и опускались шипящие поршни. Далекий лязг молотов и прессов отдавался дрожью в решетчатом настиле. Пар, тянущийся из щелей, почти сразу же конденсировался в холодном воздухе. Капельки влаги оседали на поручне, идущем вдоль окружности помоста. В гигантском помещении резко пахло горячими смазочными маслами и припоями — здесь жила грубая мощь машины.

Анвиларий напоминал Акурдуане уральские заводы, хотя с этими храмами промышленности не мог сравниться в масштабах даже колоссальный флагман Железных Рук, полный юношеской необузданности.

Разгладив ладонями влажный лист пергамента с наброском помещения, выполненным угольным карандашом, воин критически осмотрел рисунок. Ему удалось идеально передать ощущение движения — отразить то, как сотрясались поверхности, и то, как сияние люмен-камней в позолоченных канделябрах из железистого стекла создавало игру света и черно-серых теней в паровой завесе. Но вот попытки воплотить в эскизе чувство благоговейного трепета закончились неудачей. Акурдуана надеялся, что зарисовка будет пробуждать воспоминания о Манраге[8] или Народной, однако в его работе не оказалось и намека на готическое великолепие кузниц Темной эпохи.

В приступе гнева он отшвырнул карандаш. Угольная палочка, перелетев через край возвышения, очень долго падала на нижние уровни машинариума.

— Капитан.

Погруженный в размышления офицер вздрогнул и поднял глаза.

Единственный мостик вел к возвышению со стороны кормы, над углублениями для движущихся механизмов. По нему шагал Габриэль Сантар, и под тяжелыми шагами терминатора дребезжал настил и звенели тросы-оттяжки. Звуки складывались в нечто вроде мелодии расстроенной арфы.

Капитан Десятого оставался в том же облачении, что и на Весте, за исключением шлема и латной перчатки. От него тянуло смазкой, потом и машинным жаром. С морщинистого лица еще не сошли следы ледяных касаний планетоида. На пластинах громадного «Катафракта» поблескивали дрожащие капельки конденсата.

Акурдуана спросил себя, не пытается ли Сантар показать силу.

— Габриэль. — Он уважительно склонил голову. — Скрестить с тобой клинки было для меня почетной возможностью. Ты хорошо показал себя, но твой выбор зоны высадки оказался чуточку очевидным. К тому же Амадей постоянно забывает, что я тоже бился на центральноафрикейском фронте. И на пантихоокеанском.

Офицер вздохнул:

— Тогда Империум был меньше. На Ржави я, конечно, не сражался, но Дюкейн не из тех, кто меняет победную стратегию.

Сантар отмахнулся от этих дежурных фраз:

— Ты пришел заранее.

— Мне нравится одиночество, а на вашем корабле его нелегко найти.

После битвы за Проксиму и утраты запасов генетического материала численность Детей Императора опасно уменьшилась. Акурдуана был одним из Двух Сотен — тех, кто выжил. С помощью Фулгрима III легион оправился от потерь, но оставался небольшим. Капитану, как и многим его братьям, нравилось такое положение вещей. Пустые залы хорошо подходили для раздумий.

— Чем ты тут занимался? — спросил Габриэль, подавшись вперед.

Сложив пергамент, Акурдуана убрал неудачный набросок в рукав.

— Ничем. Убивал время.

— Хорошо получилось?

— Смотря чего ждать от эскиза.

— А ты считаешь его хорошим?

Мечник нахмурился:

— Нет.

— Значит, пока я руководил возвращением моей роты и боевой техники с Весты, ты… рисовал?

— Уверяю тебя: воины, которых ты мне одолжил, в надежных руках. Если понимаешь, что достиг совершенства в какой-либо области, нет смысла дальше оттачивать навыки.

— «Совершенства»? — возмущенно переспросил воин Десятого. — Дерзкое заявление.

Акурдуана пожал плечами. Может, и так, но за триста лет, минувших с тех пор, как его пересоздали по образу и подобию Императора, он не знал поражений.

Сантар умолк.

Пропасть тишины пришлось заполнять механизмам машинариума.

— Ты тоже неплохо показал себя, — наконец признал Габриэль. Его голос звучал напряженно, словно Сантар не привык, чтобы в этом зале кого-то хвалили. — Никогда не видел, чтобы с ними так искусно управлялись.

Медузиец говорил о двух мечах, что покоились в шелковых ножнах на бедрах Акурдуаны. Слегка изогнутый клинок одного из них, Тимура, переходил в увитую пряденым золотом рукоять, которая оканчивалась затыльником в форме головы жеребца с черной кисточкой из конского волоса. Более длинная Афиния с беспощадно прямым долом выделялась также узкой крестовиной и малопонятными греканскими рунами, мерцающими по всей длине оружия под тонкой тканью. Оба меча относились к чарнобальским саблям, откованным великим искусником древней Терры при помощи уникальных ритуалов и особой алхимической обработки. Каждый такой клинок в III легионе вручали как высшую награду за фехтовальное мастерство.

И у Акурдуаны их было два.

— Правда ли, что ты однажды бился с Императором? — продолжил Сантар.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 53
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности