плохо спала, меня бросало то в жар, то в холод. Говорят, что это приливы, но я так не думаю. Откуда у меня взяться приливам, это же признаки климакса, а у меня его нет. А окружающих хлебом не корми – только дай записать тебя в климактерички. Как эта наглая особа в театре – да у нее просто идея фикс о моем климаксе! Пусть бы лучше собой занялась – а то в свои 38 выглядит старше меня, а еще артистка.

Конечно, возраст уже такой, что и климакс не за горами, но недавно врач сказал, что я еще могу забеременеть. Было бы от чего, точнее от кого… Конечно, очень смелое предположение, но порой я чувствую в себе столько сил, столько нереализованных желаний…

2

Утро следующего дня началось со звонка будильника. Не люблю этот гадкий звук! Но психологи утверждают, что, если не можешь изменить ситуацию, постарайся найти в ней что-нибудь приятное! И я нахожу – если утром тороплюсь, обычно не смотрюсь в зеркало, и настроение остается вполне приличным. Закрою глаза и лечу навстречу всем радостям жизни и всем приятным неожиданностям, которые так и норовят выскочить из-за угла под колеса моего автомобиля…

Однако, лирику в сторону – нужно подумать о деле. Вообще-то, мне нередко приходится заниматься устройством своих соотечественников в медицинские учреждения Германии. Сейчас это стало модно, лечиться в Германии. Конечно, медицина здесь на уровень выше, чем в бывшем СССР. И не только лечиться, но и делать обследования. Но у местных медиков есть один недостаток, который некоторым пациентам кажется непростительным – эти врачи не говорят по-русски. А вы знаете, что такое русскоязычные пациенты, да если к тому же не в самом юном возрасте? Они же все хотят понять сами – почему болит, чем лечить и когда это кончится? Моя мама, всю жизнь проработавшая хирургом в районной поликлинике, обычно отвечала таким дотошным пациентам известной цитатой из Библии: «И это пройдет!». Но, чтобы с ними договориться, нужна была выдержка и терпение моей мамы. А немецкие врачи – они, конечно, классные специалисты, но «душевности» в них – кот наплакал. Хотя и мама не всегда выдерживала. Помню, особенно раздражали ее так называемые «народные средства», особенно лечение мочой, которая считается у нас «в народе» панацеей от всего. Хирург с многолетнем стажем, чистоплотная до педантизма, мама всегда интересовалась, «или он живет в коммунальной квартире». Если получала положительный ответ, то советовала мочу выпаривать:

– Вряд ли Вы вылечите болезнь, но соседи от Вас съедут – это точно! Тоже польза!

Так вот, не хватает нашим соотечественникам «поговорить за жизнь» с немецким доктором. Да и просто объяснить, что и где болит, тоже не просто. И тут на выручку приходят такие, как я. Сначала я стала «проводником в мир Эскулапа» для своих многочисленных знакомых и дальних родственников, ринувшихся лечиться в Германию. Но мои «излечившиеся» знакомые стали посылать ко мне своих знакомых, а те своих. Помогаю им я по разным причинам – здесь и сочувствие, и врожденная мягкотелость, и бесхарактерность, которой меня постоянно попрекает Анька. Делаю я все это бесплатно, что по меркам Германии выглядит по меньшей мере дико. Я не только узнаю все подробности о диагнозе и методах лечения, не только подробно перевожу все назначения, но и не устаю отвечать на все их бесконечные «сколько, зачем и когда?». Не скажу, что меня это совсем не раздражает, но я быстро беру себя в руки и не концентрируюсь на отрицательных эмоциях. Так что во многих больницах меня уже знают в лицо. Моя подруга Наташа давно предлагает мне открыть фирму и заниматься этим за деньги. В любом случае мы ничего не потеряем, уверяет она. Или деньги заработаем, или нам не будут досаждать своими проблемами. Может, и правда стоит об этом подумать? Хотя все мои знакомые, приезжающие на лечение, жалуются на жуткое безденежье, кризис, нищету. Но лечение они обычно выбирают отнюдь не дешевое…

Ровно в девять, как мы и договаривались, я подъехала к гостинице. У входа меня ждала парочка, брюнет лет сорока пяти и большеглазая блондинка лет пяти. Ребенок очаровывал с первого взгляда, чего нельзя было сказать о мужчине, состоявшем, казалось, из одних «не» невысокий, неспортивный, неброский. Но при отсутствии яркой привлекательности мой новый знакомый обладал тем классически обаятельным типом внешности, который производит приятное впечатление всегда и на всех: спокойное лицо, некрасивые, но интеллигентные и утонченные черты, глаза глубокого зеленого цвета. Меня особенно привлек его открытый и спокойный взгляд, глаза не бегали, как нередко бывает у современных мужчин. Вместе с тем в них читалась какая-то ранимость. Тонкая оправа очков не портила лица, а как-то завершала весь облик Максима. Невысокий «очкарик» не выглядел «ботаником», напротив. «Что ж, с интеллигентным человеком и общаться можно интеллигентно» – подумала я. К тому же и его маленькая спутница меня растрогала. Новые знакомые сели ко мне в машину.

– Моя дочь Алиса, – пояснил Максим, – собственно говоря, это она нуждается в консультации доктора.

– Почему же вы мне сразу не сказали? – я растрогалась еще больше. – Я бы ни на минуту не усомнилась, ехать ли мне с вами. Ребенок – это святое. В какое отделение мы едем, и что, собственно говоря, мы будем лечить?

– Ничего страшного. Мы уже были у врача, это отделение проктологии.

– Не волнуйтесь, я знаю, что в Шарите лечат детей от болезней желудочно-кишечного тракта, я даже точно знаю, в каком корпусе, мне уже приходилось возить туда ребенка.

Алиса нервно ерзала на своем сидении с самого начала нашего разговора, а к окончанию и вовсе расплакалась, и заявила, что не пойдет лечиться. Максим начал ее успокаивать, уговаривать, пообещал, что никто не будет ее лечить, сегодня ее только осмотрят, дядя доктор очень хороший, он не сделает ей больно. Но от всех уговоров отца девочка хныкала еще больше.

– Дядя доктор не сделает тебе ничего плохого! Он даже лечить не будет! – вмешалась в разговор и я. – Он только посмотрит твою попку и все.

– Чего это он не видел в моей попе? – со всей прямотой юного создания спросила Алиса.

– Ну как, – замешкалась я – он посмотрит попу, посмотрит, что там…

– Он что, совсем глупый, да? Даже самые маленькие дети знают, что в попе – каки! – философски заметила девочка.

«Наш человек», – отметила я про себя. А вслух сказала:

– А ведь Алиса права. Что еще можно найти в попе?

Осмотр закончился часа через два. Наградой за