вмешиваться, сжимая в руках рожки, он с ужасом наблюдал за происходящим. Мертвец уставился на мужчин и медленно открыл рот.

— Что? Представиться? Я Фредерик! Муж этой потаскухи, Виолы! — прокричал покойник.

— Тебя схоронили два дня назад, — вырвалось у Ивана.

«Два дня. Как раз, когда у меня случился первый приступ».

— Иван, раз ты решил остаться, не разговаривай с нечестью! Не смотри ей в глаза! И не дай себя укусить, — громко предупредил Иаков.

Здоровяк очередной раз перекрестился.

— Аха, — засмеялся мертвец. — Думаешь всевышнему есть до тебя дело? Ты правда веришь, что крест убережёт тебя?

Иван опустил взгляд и плотно сжал губы.

— Ты прав, — копаясь в рюкзаке, сказал травник. — Всевышний слишком занят, но вот твоё нежелание умирать, как раз моё дело.

Иаков надел очки с круглыми голубыми линзами и уставился прямо в глаза покойнику.

— Ты ещё кто такой? — зло спросил мертвец.

— Зло не ушедшее, зло вернувшееся, осквернённая душа! Я приказываю тебе! — голос травника стал подобен грому. Сжав кулаки, Иаков оттопырил большие пальцы и прижал их друг к другу подушечками. — Покинь страдальное тело и отправляйся на суд! — Иаков оттопырил указательные пальцы, образуя кистями подобие молнии.

Мертвец задёргался, глаза, рот, нос и уши засияли алым. Пронзительный вой вырвался из глотки. Иван схватился за голову прикрывая уши. Травник распустил, собранные в хвост, волосы, сорвал амулет с груди и приложил его ко лбу покойника. Вой тут же сменился громким шипением, через мгновение мертвец обмяк.

Иаков вернул амулет на шею и расслабился, как в дом вошёл боярский тиун. Если бы старик постучал или задержался бы на минуту, всё сложилось бы по-другому. Коричневый дым мгновенно ускользнул за дверь. Фадей взглянул на стол и замер, встретившись взглядом с покойником.

— Не смотри! — прокричал Иаков, но было поздно.

Глаза старика лопнули, визжа от боли, он упал на колени.

— Иван! Вытащи тиуна из дома, промой ему лицо колодезной водой, — складывая руну «П» большими и указательными пальцами, распорядился Иаков.

Здоровяк, увидев, что произошло со стариком, закрыл глаза, схватил тиуна за шкирку и на ощупь выбрался из дома.

Мертвец поднялся и сел.

— Тебе не пробить руны, — спокойно произнёс Иаков. — Кто или что ты такое?

— Я хозяин погоста! — голос мертвеца звучал как ржавый скрип.

— Согласно древнему договору ты ответишь на мои вопросы! — травник быстро выполнил тройку рун кистями. — Что заставило тебя покинуть свои владения? — опустив руки, спросил травник.

— Нарушение древнего договора! — рявкнул труп.

«Хозяин погоста забирает тела, похороненные в его владениях. У него нет права забирать души и тем более он не в праве покидать погост. Если только…Чёрт! «На надгробье не моё имя!»».

— Чьё имя было на надгробье!? — зло спросил Иаков.

Ответом ему был злой, противный скрипучий смех мертвеца.

Глава пятая

Травник пошатываясь вышел из гостевого дома. Его встретили трое мужчин, вооружённые палицами.

— Как Фадей? — не обращая на них внимания, спросил он у Ивана.

— Живой, но покалечило его знатно, — здоровяк опрокинул на себя ведро колодезной воды. — Иаков, тебя же так зовут. Скажи мне, что за бесовство твориться.

— Умертвие, вернувшийся разгневанный мертвец. Его предали или погребение провели халатно, — Иаков не стал говорить, что это не обычное умертвие. — Ты сказал, его схоронили два дня назад. Будем считать это началом. У нас день, чтобы вернуть эту нечисть на кладбище. Иван, мне опять понадобиться твоя помощь.

— Говори, что нужно, — взволнованно произнёс здоровяк. Иаков только сейчас заметил, что Иван посидел как лунь.

— Собери со всех домов соль и обсыпь избу, — улыбнувшись, сказал травник.

— Будет сделано. Что-нибудь ещё? — спросил Иван.

— Если не хочешь нести скорби, не берись помогать вернувшемуся духу. Разгони всех ротозеев, перед домом должен быть только ты. Тварь в избе хитра, она может искушать тебя, чтобы она не говорила, не верь! Ни в коем случае не открывай дверь и тем более не входи в избу.

— Хорошо, — здоровяк кивнул и жестом позвал мужчин. — А чем займёшься ты? — внезапно спросил он Иакова.

— Я осмотрю кладбище, — коротко ответил травник.

Стоило ему войти в проржавевшие ворота погоста, как на него навалилась тяжесть. Каждый шаг давался с трудом и чем ближе травник подходил к центру, тем тяжелее было двигаться. В раскуроченной могиле что-то противно булькало. Иакову хватило одного быстрого взгляда, чтобы понять, у него намного меньше времени чем он изначально предполагал.

Могила была набита телами, костями и гноем. Сотни облезших, сгнивших лиц смотрели из провала. Конечности барахтались в гное, тела переплетались, подобно клубку змей. Вот один покойник цепляет другого за щёку и разрывает ему рот. Другой, переползая через острые кости, вспарывает живот и разваливается как переспелый помидор. Одному удаётся подняться на ноги, он стоит на головах и протягивает руки, ему не хватает совсем чуть-чуть чтобы схватиться за край могилы. Травник уже приготовился к встрече с разложившемся трупом как опора мертвеца пошевелилась, и он рухнул в бульон, разбрызгивая гной с кусками плоти. Вся эта зловонная масса грозилась выплеснуться в мир живых.

«Пару часов не больше. Надо торопиться».

Травник упал на колени перед разбитым надгробным камнем. Угольно чёрный, он словно впитал в себя извергнутое зло. Иаков провёл пальцами по камню и нахмурился.

«Что это, плесень?»

Надгробный камень, под толстым слоем плесени, оказался белоснежно белым. Перебирая куски, размером с кулак, Иаков не видел, как гнилая кисть ухватилась за край могилы. Зловещий мертвец поднял голову, распухшее перекошенное лицо, покрытое слизью и гноем, уставилось на травника. Щёки с хрустом лопнули, обнажая нечеловеческие зубы. Мертвец заскрёб ногтями, пытаясь выбраться из могилы, чтобы броситься на спину человеку.

Иаков выбросил сжатый кулак, с оттопыренным мизинцем и большим пальцем, в сторону твари. Между кулаком и головой мертвеца было метра два, но голову твари будто откинуло ударом кувалды. Челюсть, нос, скулы смяло в труху, пальцы замерли и заскользили в провал. Всё это действо, Иаков не удостоил даже быстрым взглядом, он упорно собирал лицевую сторону надгробья.

«Видеслава, дочь Варфоломея. Всё-таки купец».

Иаков с трудом выпрямился, взглянув на могилу, вскинул указательный палец к небу, и заговорил.

— Стеклянный защитник, светлый дух, встань на страже не дай мертвецам войти в мир живых!

Шар яркого света возник из ниоткуда и приблизился к травнику. Стеклянная стрекоза уселась на указательный палец, а затем взлетела и зависла над могилой, испепеляя светом выбирающихся мертвецов.

Давление ослабло, Иаков вздохнул полной грудью и рванул с погоста. Времени оставалось совсем мало.

Деревянные ворота во двор купца были распахнуты. Травник буквально влетел в них и