В нем вице-председатель сообщал, что в России организуется медико-биологический институт и средств на его деятельность жалеть не будут. Затем следовало упоминание о том, что недавно у императора умер от туберкулеза любимый брат, в силу чего его величество твердо решил всемерно содействовать поискам средств борьбы с чахоткой.

Боткин, кстати, не был уверен в необходимости включения в письмо такого пассажа, но Александр настоял. В отличие от своего лейб-медика, он знал, что после смерти жены, причем именно от туберкулеза, Мечников решил посвятить остаток жизни борьбе с этой болезнью. Правда, получилось у него несколько иное, но то было в другой истории, а что будет в этой — еще бабушка надвое сказала.

Далее Боткин писал, что не видит никаких причин для конкуренции столь близких по целям научных организаций, как Пастеровский и Александровский институты, в силу чего приглашает Илью Ильича посетить Санкт-Петербург для знакомства с тем, что уже сделано, и согласования планов на будущее. Дорогу и проживание оплачивает российская сторона, и (если вдруг уважаемый Илья Ильич верит той чуши, что пишут о России парижские газеты) гарантии безопасности Мечникова подтверждает лично его императорское величество.

Похожее письмо получил и проживающий в Париже известный электротехник Лодыгин, только подписано оно было главой ученого совета того же комитета Менделеевым, а познакомиться Александру Николаевичу предлагалось с последними разработками в области электротехники, проведенными в рамках долгосрочной программы упомянутого комитета.

В отличие от первых двух адресатов, этот сразу пускаться в путь не стал, потратив почти три месяца на раздумья и осторожное наведение справок, но в конце концов любопытство все же пересилило осторожность.

Однако полученные из Гатчины известия не всех подвигли на путь в Россию. Некоторых наоборот.

Молодая семейная пара, всего второй день как снявшая квартиру в доходном доме на Якиманке, утром обнаружила на журнальном столике в гостиной ярко-желтый пакет размером примерно с большую книгу, перевязанный красной ленточкой с бантиком. Под перевязь был подсунут листок бумаги, на котором хорошо знакомым обоим молодоженам почерком было написано: «Великокняжеское содержание за текущий год поровну фунтами, франками и рублями. Ни отменять, ни уменьшать это пособие я не намерен. Александр».

— Ой, — сдавленно пискнула Марина. — Значит…

До Георгия тоже дошло, что появление пакета говорит не только о том, что Александру известен их адрес, но и о том, что для его людей запертая изнутри входная дверь ни малейшим препятствием не является.

Тут особым образом дзинькнул звонок на входе — так предупреждала о своем появлении консьержка.

Георгий посмотрел на жену, она кивнула. Действительно, чего уж теперь-то прятаться!

— К вам Сергей Васильевич Зубатов, — сообщила женщина с порога.

— Просите, — вздохнул Георгий и подумал, что Сергей, московский друг Михаила Рогачева, пришел на редкость вовремя. Благодаря случайной помощи Михаила они с Мариной познакомились, а Сергей помог тайным молодоженам устроиться в Москве. Может, он и сейчас поможет разобраться в ситуации?

— Плохо дело, ваше высочество, — сразу заявил Зубатов. — Вам, как мне кажется, угрожает нешуточная опасность. Великий князь Владимир Александрович, узнав про ваш тайный брак, срочно выехал в Москву и вечером будет здесь. Думаю, что ему и московскому генерал-губернатору удастся найти вас, пусть и не сразу. А это означает угрозу жизни.

— Но почему? — не понял Георгий. — Ведь я им нужен живым…

— Ваше высочество, вы наверняка отлично понимаете, зачем именно вы нужны этим людям. И знаете своего брата уж во всяком случае лучше, нежели я. Сейчас перед ним может встать выбор, кому остаться жить. Вам или ему? Неужели вы сомневаетесь, какое решение он примет? А действия ваших дядей предоставят прекрасную возможность сделать все чисто. Ведь именно их люди будут пытаться вас как-то задержать! А уж вмешаться в процесс или даже подкупить кого-либо из исполнителей нетрудно. Для Александра получится двойная выгода — и вы оставите наш грешный мир, и оба великих князя окажутся в этом замешаны. Поэтому, как мне кажется, вам лучше срочно покинуть и Москву, и Россию. Новые документы для вас уже готовы. Вот они: на некоторое время вы стали господином и госпожой Семецкими. Юрий Михайлович — так вас теперь зовут, — лучше выехать прямо сейчас, киевский экспресс отходит через три часа. К своим настоящим именам можно будет вернуться не раньше чем вы окажетесь во Франции. А можно и не возвращаться, это уже ваше дело.

— Спасибо, Сергей, — кивнула Марина, а потом задала заранее согласованный вопрос: — Извините, наверное, это бестактно, но я все же спрошу. Вы ведь революционер?

— Да, госпожа Семецкая, я глубоко убежден, что России необходимы перемены, и как можно скорее.

— Благодарю за откровенность. Хоть мы с мужем и не сочувствуем вашим идеям, но добро помним. И в случае возникновения у вас каких-то трудностей обращайтесь к нам. Если это будет в наших силах и не войдет в противоречие с понятиями чести, мы обязательно поможем.

— Потрясающе! — с энтузиазмом воскликнула Рита. — Никогда не думала, что русский балет — это столь захватывающее зрелище. А прима — просто прелесть! Такое впечатление, что она прямо создана для этой роли.

С мнением жены я был полностью согласен, ибо убедился в том, что Юля — действительно прелесть, уже довольно давно, когда о нашей женитьбе с Ритой ни у кого даже мысли не возникало. И тогда же, не откладывая дела в долгий ящик, неофициально посетил Мариинский театр. Так как о моем визите заранее сообщил Михаил, то прямо там мне — наверное, совершенно случайно — встретился директор санкт-петербургских императорских театров князь Всеволожский.

— Иван Александрович, — заявил я ему, — благодарю вас за то, что успешно пестуете молодые таланты. В частности, танцы балерины Юлии Кшесинской приводят меня в восторг.

— В какой постановке, ваше высочество? — попытался вывести меня на чистую воду директор.

— Во всех! — отмел его неуместные поползновения я, ни в одной из жизней ни разу не посещавший балет, правда во времена серийных похорон генсеков неоднократно видевший «Лебединое озеро» по телевизору. — Надеюсь, что и в дальнейшем Юлия будет украшать собой русскую сцену, причем на более серьезных ролях. Я, конечно, понимаю, что до настоящего ценителя искусств мне еще далеко, но надеюсь на вашу помощь в данном вопросе. Разумеется, и вы можете обращаться за помощью ко мне, если вдруг в ней возникнет надобность.

Князь тут же рассыпался в заверениях, что всегда считал точно так же и отныне будет лично присматривать за тем, чтобы эту безусловно очень талантливую балерину не затирали.

Ни малейших угрызений совести я не испытывал, ибо уже знал, что эти самые императорские театры по совместительству являются элитным борделем для семьи Романовых и особо приближенных к ней лиц и карьера балерины здесь зависит не только от ее таланта, но и от того, чей любовник круче. Кроме того, Юля действительно хорошо танцевала — во всяком случае, намного лучше меня. Для развития успеха ей не хватало только достаточно высокопоставленного любовника, вот я и решил помочь девушке. Ну и себе, конечно, тоже.