задумываться: как это – жить в тумане? Спрашивать не стал: тактичность – царица полей. Когда я пришел к тебе в гости, то заметил, что все предметы у тебя на столе расставлены в определенном порядке. Через несколько дней я еще раз зашел к тебе и увидел, что все предметы остались на тех же местах. Тело автоматически расставляет вещи вокруг себя так, чтобы можно было бы не глядя найти то, что нужно. У тебя в квартире всегда было убрано не до конца. На полках пыльно.

Сам 100-процентным зрением вовсе не обладаю (со средней школы в очках). Но твои диоптрии являлись чем-то запредельным. Скажи мне кто-нибудь, что лет через 10, случайно разбив очки, я буду испытывать весьма ощутимые затруднения при нахождении дороги домой, – не поверил бы. Я почетный донор, сдавал кровь в Иванове на протяжении 15 лет. Недавно в столице нашей Родины меня не допустили до кровосдачи на станции переливания крови. Врач сказал: «По выпискам от офтальмолога у вас же зрение не –4,5, а все –5, а то и –5,5. Вам эта процедура противопоказана. Вы что, ослепнуть хотите? Вероятность очень большая».

Так все и было. Я никогда не мог убрать всю грязь и часто шутил, что я идеальный гость. К моему приходу можно не убираться, я все равно не замечу бардак.

Месяц я вел аудиодневник. Записывал на диктофон короткие рассказы и сказки, делал заметки. С 14 лет я писал стихи и прозу и не был намерен бросать это занятие и после потери зрения. Но скоро оставил диктофон в ящике стола, потому что не хотел привыкать к этому, да и собственный голос вызывал отвращение. Иногда я выходил из дома только для посещения больницы. Кажется, что в этом такого? Сегодня люди неделями сидят дома, пользуясь доставкой и возможностью работать удаленно. Но я был человеком аналогового мира, в котором я хотел везде ходить, наблюдать, как меняется картинка за окном, чувствовать, что нужен в разных компаниях.

В больнице я ходил не только к офтальмологам, но и к невропатологам, потому что зрение напрямую связано с работой нервной системы и прежде всего с тем, как работает шейно-воротниковая зона – место от шеи до конца лопаток. Именно через нее кровь расходится по сосудам мозга и к глазному нерву. Один из невропатологов сказал мне: «Главное – не волнуйтесь. Когда вы волнуетесь – ваш глазной нерв продолжает умирать».

Я не понимал, как можно успокоиться, когда ты потерял значительную часть зрения и планов на эту жизнь. Но решил попробовать разные способы успокоиться. Причем мне нужны были методы, как успокоить себя надолго, а не выдохнуть после однократной напряженной ситуации.

Сначала я учился правильно дышать. Не животом или диафрагмой, а просто не забывать дышать. После потери зрения и, скорее всего, на нервной почве я иногда забывал дышать. Задумывался о чем-то и задерживал дыхание. Все происходило неосознанно. Но когда ты так прерывисто дышишь, то кислород нерегулярно поступает в тело, в том числе к мозгу, и в итоге нехватка кислорода влияет и на зрение. Однажды кто-то из врачей заметил, что я физически зажат. Я никогда не стеснялся говорить то, что думаю, из-за этого в школе попал на несколько стрелок. Теперь же выяснилось, что мое тело сковано из-за нервов и, может, еще потому, что я больше не занимался никаким активным видом спорта. Я очень мало ходил. Скованность тела очень просто описать. Если вы когда-нибудь ходили на массаж, вам наверняка говорили о том, что у вас зажимы в спине, плечах и так далее. У меня почти все тело было напряжено, как будто готовилось к борьбе с невидимым противником. Но никаких врагов, кроме меня самого, вокруг не было.

Успокаиваться я начал с упражнения «Медведь», о котором услышал в одной из лекций про зрение. Вы стоите с выпрямленной спиной, ноги на ширине плеч. Начинаете медленно переносить вес тела с одной ноги на другую, имитируя походку медведя. Спокойно дышите. Полчаса каждый день. Сейчас я понимаю, что потеря зрения помогла мне сформировать даже не полезные привычки, а спокойное отношение к ритуалам. Проще вставать в определенное время, каждый день отжиматься, пить лекарства по расписанию, проще относиться к графику и ограничениям. По утрам я и сейчас могу без чашки кофе механически делать домашние дела и отвечать на почту, а также выполнять любые рутинные дела.

Внешность и ограничения

Недавно друзья прислали мне фотографии с первого курса. Я понял, что совсем не следил за собой. Когда человек заболевает, важно не забывать, что его тело существует и не виновато в том, что заболело. Я плохо видел мир вокруг, но главное – я совсем не видел себя. Впрочем, «виноват» – неинтересное слово, оно никогда не помогает решить проблему, а только рождает комплексы. Если ты виноват, а в чем-то ты обязательно в этой жизни провинился, то должен понести наказание. Но это так не работает. Можно следить за собой ради самого себя, а не для возлюбленной или общества.

В какой-то момент я понял, что вешу 108 килограммов, хотя мой обычный вес – 78.

Это было ужасно, и я пошел в тренажерный зал. Мне нельзя было поднимать большие веса из-за риска, что повысится глазное давление и будет еще хуже, но можно было бегать и выполнять легкие упражнения.

Во время тренировок я слушал аудиокниги и не чувствовал себя лишним в этом зале, где все ребята в основном занимались с друзьями. Но главное – нужно было перестать есть много сладкого, когда я нервничал. А переживал я каждый день: то приходил результат очередного анализа, то мне казалось, что зрение опять меняется, то что-то менялось в жизни у друзей или близких и хотелось сопереживать этому.

Когда я понял, что такое зрение – надолго, стал придумывать, кем я мог бы работать. Выходило довольно печально. Меня могло трудоустроить Всемирное общество слепых (ВОС), но это автоматически означало бы, что я смирился со своей болезнью.

Мне хотелось быть рядом со здоровыми людьми, чтобы самому быстрее прийти в форму. Тогда я не понимал, что здоровым человека делает его уверенность в себе, а не окружение. Я думал, что в случае чего могу стать массажистом. Успешные массажисты и мануальные терапевты много зарабатывали, и это интересно – помогать людям. А видеть для этой работы – совсем не обязательно. Но для такой работы надо было получать медицинское образование, поэтому я решил не