В книге говорилось, что искать пропавших — все равно что играть в игру «Слова вперемешку». Все подсказки на руках, осталось только в них разобраться — и получишь адрес. Сбор информации — главное оружие частного детектива, твои главные друзья — факты. Имя, дата рождения, номер карточки социального страхования. В какой школе учился. Служба в армии, предыдущие места работы, друзья и родственники. Чем дальше закидываешь сеть, тем больше вероятность того, что в нее попадет человек, с которым пропавший недавно беседовал о том, где собирается провести отпуск, или о том, где ему хотелось бы работать.

И что делать со всеми этими фактами? Начинать с их помощью распутывать клубок. Первый шаг, который я предприняла в одиннадцать лет, — поискала мамино имя в Интернете в базе данных умерших людей отдела социальной защиты.

В списке умерших ее имени не обнаружилось, но этого оказалось недостаточно. Может, она жива или живет под другим именем? А может, умерла, но ее тело осталось неопознанным?

Не было ее и в социальных сетях: ни в «Фейсбуке», ни в «Твиттере», ни в «Одноклассниках», ни в социальной группе выпускников университета Вассар. С другой стороны, мама всегда настолько была поглощена работой и своими слонами, что сомневаюсь, что у нее вообще нашлось бы время на подобные глупости.

В онлайновых телефонных книгах обнаружилось триста шестьдесят семь Элис Меткаф. Каждую неделю я звонила двум-трем из них, чтобы бабушка не разозлилась, когда увидит огромные счета за телефонные переговоры. Я оставила массу сообщений. Одна милая старушка из Монтаны сказала, что будет молиться за мою маму, а еще одна женщина, оказавшаяся продюсером одной из радиостанций Лос-Анджелеса, пообещала, что расскажет мою трогательную историю своему начальнику. Но ни одна из них не была моей мамой.

В книге давались и другие советы: необходимо было проверить базы данных тюрем, заявок на товарные знаки, даже генеалогические базы данных религиозной секты мормонов. Я просмотрела все эти базы, но ничего не нашла. Когда я ввела в поисковую строку «Элис Меткаф» — нашлось более 1,6 миллиона ответов. Поэтому я сузила параметры поиска до «Элис Кингстон Меткаф Слон Скорбь» и получила перечень ее научных работ, бóльшая часть которых была опубликована до 2004 года.

Однако на шестнадцатой странице результатов поиска в интернет-блоге по психологии нашлась статья о том, как скорбят животные. Три абзаца, где цитировались слова Элис Меткаф: «Самоуверенно полагать, что только человек способен скорбеть. Существуют неопровержимые доказательства из наблюдений за животными, что слоны скорбят, когда теряют своих любимых». Это был всего лишь звоночек, во многих смыслах незаметный — она сотни раз в других журналах и научных статьях утверждала то же самое.

Но запись в этом блоге была датирована 2006 годом.

Через два года после ее исчезновения.

И хотя я целый год бороздила просторы Интернета, больше доказательств маминого существования не обнаружила. Не знаю, была ли дата в статье опечаткой; либо они цитировали более ранние мамины работы, либо моя мама — по всей видимости, в 2006 году живая и здоровая — до сих пор жива и здравствует.

Я просто знаю, что нашла отправную точку.

С твердым намерением сделать все возможное и невозможное я не ограничилась советами, которые давались в книге «Для тех, кто решил стать частным детективом». Я разместила объявление на серверах, которые занимаются поиском пропавших. Однажды на ярмарке я вызвалась добровольцем, чтобы меня загипнотизировали на глазах у публики, жующей корн-доги и жаренные в кляре луковицы, надеясь на то, что гипнотизер высвободит заблокированные внутри меня воспоминания, но единственное, что он мне сказал — в прошлой жизни я была посудомойкой во дворце герцога. Я посещала в библиотеке бесплатные семинары по теме «Осознанные сновидения», надеясь, что смогу применить полученные знания к своему упрямому закрытому разуму, но оказалось, что все сводится лишь к ведению журнала.

Сегодня я первый раз иду к экстрасенсу.

Существует несколько причин, по которым я не обратилась к нему раньше. Во-первых, у меня не было денег. Во-вторых, я понятия не имела, где найти знающего. И в-третьих, экстрасенсорика — не совсем научный подход, а если мама в свое отсутствие чему-то меня и научила, так это тому, что верить можно холодным цифрам и фактам. С другой стороны, два дня назад, когда я перекладывала мамины блокноты, из одного выпала закладка.

Откровенно говоря, это нельзя было назвать настоящей закладкой. Это был доллар, сложенный в форме слоника.

Неожиданно я вспомнила, как мамины руки порхали над банкнотой, сгибая и складывая ее, переворачивая и разворачивая, пока я не переставала хныкать, — мой взгляд был прикован к крошечной игрушке, которую она для меня делала.

Я коснулась слоненка, боясь, что он растает, как дым. И тут мой взгляд упал на страницу ее журнала — взгляд выхватил один абзац, как будто он был написан неоновыми чернилами.

«Надо мной всегда посмеиваются коллеги, когда я уверяю, что самые великие ученые понимают: два-три процента того, что они исследуют, просто невезможно объяснить с научной точки зрения — называйте это чудом, вмешательством инопланетян, случайными расхождениями — ничего из вышеперечисленного я бы не исключала. Если мы хотим быть честны перед наукой… должны признать, что существуют вещи, которые нам познать не дано».

Я восприняла это как знак свыше.

Любой другой на планете воспринял бы сложенную фигурку всего лишь как оригами, не больше. Только не я. Я начала с самого начала. Несколько часов я аккуратно разворачивала мамину поделку, представляя, что до сих пор ощущаю тепло ее пальцев на банкноте. Я повторяла шаг за шагом, как будто делала операцию, пока в точности не свернула доллар так, как делала мама, пока на моем письменном столе не появилось небольшое стадо из шести крошечных зеленых слоников. Я продолжила тренироваться целый день, чтобы убедиться, что ничего не забыла, и каждый раз, когда мне удавалось свернуть слоника, я вспыхивала от гордости. И той ночью, ложась спать, я представляла себе трогательную, как в кино, сцену, когда я наконец-то нахожу свою пропавшую мать, а она не знает, кто я, пока я не сворачиваю слоника из долларовой банкноты прямо у нее на глазах. И она обнимает меня. И больше никуда не отпускает.

Вы удивитесь, сколько экстрасенсов и медиумов в местных «Золотых страницах»: «Духи-наставники в оккультизме», «Совет от медиума Лорел», «Гадания по картам Таро», «Предсказания Кейт Киммел, восставшей, как феникс из пепла» — любовные гадания, советы, как разбогатеть и преуспеть в жизни.

«Ясновидящая Серенити, улица Камберленд, Бун».

У Серенити было совсем маленькое объявление. Она не указала ни городского номера, ни фамилии, но жила ясновидящая относительно недалеко от моего дома (можно доехать на велосипеде), и она единственная обещала погадать за приемлемую цену в 10 долларов.

Улица Камберленд располагалась в той части города, от которой бабушка мне велела держаться подальше. Откровенно говоря, это даже не улица, а переулок, где находится заколоченный досками обанкротившийся ночной магазин и захудалая пивнушка. На тротуаре два деревянных рекламных щита: на одном — «До 5 часов вечера выпивка 2 доллара»; на втором — «Карты Таро, 10 долларов, 14К».