Туалет на инопланетном корабле оказался чрезвычайно похож на обычный земной, и Леонид поймал себя на мысли, что привыкать ко многим вещам даже и не требуется. Впрочем, если бы не такое потрясающее сходство сссла с землянами, картина могла быть совсем другой.

– А наноботы точно все вышли? – подозрительно спросил он, сделав свое дело и вернувшись на камбуз.

– А что?

– Что-что! Меня не радует мысль, что внутри лазают рукотворные микробы!

Касс развел руки в подчеркнуто человеческом жесте:

– Привыкнешь. Часть наноботов – искусственные клетки, которые остались у тебя в печени, желудке и других ранах. Первая волна наномашин удаляет рубцы, вторая – замещает живые клетки, которые должны были там быть, пока естественная регенерация не восстановит ткани. В итоге получаем желудок, который никогда не был прострелен.

– Ты хочешь сказать – я теперь частично состою из нанороботов?!

– Нет. Они играют роль повязки на ране, только внутри. Я тебе объясню. Наноботы – огромный прорыв в медицине. Наноботы, исполняющие функции синтетических клеток, – еще больший прорыв. Давай предположим, что боец получил на поле боя смертельные ожоги. Пострадало семьдесят процентов поверхности тела, повреждены внутренние ткани. Земная медицина в таких случаях бессильна. Наша собственная может спасти жизнь пострадавшего только при наличии специального оборудования – медмодуля высокой сложности, что на поле боя нереально. Но если у бойца или его товарищей есть достаточно наножидкости – он спасен. Наноботы заменяют сожженные ткани и кожу, выполняя все их функции и восстанавливая состояние пострадавшего почти полностью. Солдат способен всего через несколько минут продолжить бой, а потом самостоятельно проследовать в медпункт. А там уже он получит всю необходимую помощь.

– Ни фига себе! – удивился Леонид.

– То-то же! – Касс достал из заднего кармана комбинезона прямоугольную коробочку и поднял ее над головой, словно священный символ или знамя: – Полюбуйся. Первая помощь самому себе при любых ранах. Сквозное ранение в живот? Сестра, сорок кубиков наноботов! Оторвана рука? Наноботы! Разорвана яремная вена? Наноботы!! Повреждение спинного мозга? Наноботы!!! Семь бед – один ответ. Да, ты правильно меня понял, какой именно. Наноботы.

– И каждый из них настолько умный, что знает, что ему делать? – полюбопытствовал наемник.

– Строго говоря – нет. Но знает мой искин. Искин соединен с контейнером, а контейнер служит связующим звеном между искином и наноботами.

– Хороший у тебя искин. Даже лечить умеет.

– Еще бы. У нас вообще без искина почти как без рук. К хорошему привыкаешь быстро. А мой, как ты догадываешься, военная модель. Впрочем – обожди тут. Вот тебе напиток вместо компота, а я пойду принесу твой УРР.

Касс вышел и вскоре вернулся с гибридом очков и наушников наподобие собственного УРР, но с обручем вместо ремешков в качестве крепления, и прибором размером с мобильный телефон.

– Надевай. Сейчас я его активирую.

Прибор пискнул, и внезапно из него буквально выплыли призрачные светло-синие и голубые прямоугольники, заполненные значками и бегущими строчками.

– Что это? – удивился Леонид.

– Прибор для настройки УРР и прочей персональной электроники. А это – голографический дисплей. Причем сенсорный. Вообще, привыкай: голографические сенсорные панели – это норма нынешнего дня во всех цивилизованных местах. Так… активирую. Теперь аккуратно совмести свою ладонь вот с этим местом… Готово.

Он повертел в руках обруч. Черный, на ощупь пластиковый, спереди широкая прозрачная пластина, которая, если надеть прибор на голову, окажется как раз перед глазами. По бокам наушники, слева на обруче закреплен черный кубик размером чуть поменьше спичечного коробка. Батарейка, видимо.

Наемник аккуратно приладил обруч на голову и вставил наушники.

Здравствуй, господин. Твой верный слуга счастлив служить тебе.

Леонид моргнул от неожиданности и сообразил, что слышит голос в наушниках.

– Кто это сказал?!

Искусственный интеллект, служащий тебе, хозяин.

Касс ухмыльнулся:

– Твой искин. Теперь его надо настроить, как тебе удобно. Во-первых, он должен выводить на очки переводимую информацию. Во-вторых, он должен переводить для тебя все неизвестные языки.

– И как это сделать?

– Прикажи ему. Любая твоя реплика, которую ты начнешь с обращения к искину, будет воспринята им как команда. Если у тебя несколько искинов – ты можешь давать каждому свое кодовое имя или кличку.

– Хм… Искин, переводи на русский язык все, что я вижу, но не понимаю.

Слушаюсь и повинуюсь, мой господин. Прикажете выводить переведенную информацию голосом, текстом на экранах УРР или в режиме расширенной реальности?

– Эмм… в расширенной реальности.

Приказ выполнен, повелитель.

Что-то неуловимо изменилось вокруг. Леонид несколько секунд пытался понять, что именно, и внезапно обнаружил, что надписи на пакете с пищей, над входной дверью и даже на голографическом дисплее Касса стали понятными. Они были написаны русскими буквами. «Концентрат тулокка», – прочел наемник на пакете. Моргнул, пальцем приподнял визор УРРа и убедился, что тюбик покрыт совершенно непонятными символами. Взгляд через визор – о, чудо! Все надписи на русском!

– Обалденно, – прокомментировал Леонид, – взгляд через очки меняет надписи на банках.

Касс в ответ выдал совершенно несуразную околесицу с шипением и присвистом.

А то. Высокие технологии, коллега, высокие технологии. Ваш собеседник говорит на общем языке сссла, господин. Желаете приказать мне переводить все прочие языки на русский синхронно?

– Да, желаю.

Сейчас же и незамедлительно, мой повелитель. Соблаговолите плотнее вставить наушники, чтобы синхронный перевод не накладывался на оригинал и не выводил вас из душевного равновесия.

– Касс, еще раз повтори, что ты сказал? – попросил Леонид, выполнив рекомендацию искина.

– А то. Высокие технологии, коллега, высокие технологии.

– Ты это сказал на своем языке?

– Именно. И сейчас говорю на своем. Слышишь русский?

– Угу. Шикарно, должен признать. Искин переводит твои слова твоим голосом, но на русском. Технология, подменяющая изображение так, что мне незаметны искажения, великолепна. Только это… все искины общаются… так?

Касс изменился в лице, и в уголке визора появился текст: «огорчение».

– Я опасался, что тебе не понравится. Я сам смог попользоваться этим УРРом только четыре дня – дальше нервы не выдержали. Мой господин, слушаю и повинуюсь, сейчас же и незамедлительно… Я привык к четким, коротким сообщениям боевых искинов, а этот – форменное издевательство.