– Все равно, зачем все это? – Сердитый вопрос полетел вниз, в долину, к морю. – Каких еще доказательств Ей нужно? Может, чтоб мы убили себя?

– Нет! Не говори так, не надо! – Мун потянула его за руку, чувствуя, как к ее усталости тяжелым бременем прибавляется его гнев. – Она просто хочет, чтобы мы были совершенно уверены. И мы действительно совершенно уверены. – Она снова свесилась вниз, потом села, сняла тяжелые башмаки и принялась болтать ногами над пропастью.

Потом начала потихоньку спускаться вниз, стараясь слушать только рев водопада, чтобы забыть о страхе. Краем глаза заметила, что Спаркс начал спускаться за нею следом. Она упорно твердила себе, что множество людей уже спускалось здесь до нее – ведь столько лет прошло… (ноги скользили на мокром камне)… и она тоже непременно пройдет… (еще один шаг – и ее пальцы нащупали край выступа!)… это не труднее, чем ходить по мокрой палубе или управляться с мокрой оснасткой, а ведь она делала это столько раз, не задумываясь… (и еще один шаг)… и всегда доверяла Матери Моря… это Она верно ставила ее ноги, делала цепкими руки… (пальцы соскользнули, и Мун прикусила губу)… она полностью сосредоточилась на своей вере в Хозяйку, вере в себя, ибо стоило лишь хоть чуть-чуть поколебаться или усомниться, и тогда… (нога ее шарила по влажной скользкой каменной стене, не находя ни трещины, ни ступеньки, ни…) – Спаркс! – отчаянно вскрикнула она. – Здесь все просто кончается!

– …за кромку!.. – Она услышала лишь последнее слово, остальное потонуло в реве водопада и в ее собственном ужасе. Но за это слово она ухватилась изо всех сил, скребя ногами по щеке утеса. – …Направо! – Она дернулась вправо, открыла глаза и тут же нащупала кромку обрыва. С трудом придя в себя, она увидела, что узкий выступ исчезает под завесой падающей воды. Она подвинулась вперед, резким броском преодолела это препятствие и углубилась в расщелину. Спаркс последовал за ней; она протянула ему руку, чтобы помочь пройти под водопадом.

– Спасибо, – он встряхнулся и стал растирать омертвевшие руки.

– Это тебе спасибо! – Она глубоко вздохнула. Потом они полезли дальше, догадавшись, когда глаза привыкли к зеленоватому полумраку, царившему здесь, что расщелина одним своим концом выходит прямо в долину. – Вот… это наверняка здесь! Мы добрались. Это долина Избранных!

Они остановились, инстинктивно прижавшись друг к другу, и, не дыша, ждали. Никто не звал их, слышался лишь шум водопада. Вокруг не было ни души, лишь изредка налетал легкий ветерок.

– Ну, пошли, – подтолкнул ее Спаркс. – Давай еще немного пройдем вперед, а?

Над расщелиной высоко в небе перекрещивались острые пики, отбрасывая вниз странные темные тени, и Мун казалось, что кто-то в молитве сложил над ними свои пальцы. Они шли все дальше и дальше по извилистой каменистой тропке. На крутом повороте Спаркс вдруг споткнулся и сказал:

– Говорил я, надо свечку с собой захватить…

– Не так уж тут темно. – Мун удивленно посмотрела на него. – А странно, что свет становится все зеленее и зеленее…

– О чем ты говоришь? У меня лично такое ощущение, словно я заживо в могилу попал… я и тебя-то не вижу!

– Да ладно тебе, – в ней тоже проснулась неуверенность. – Здесь все хорошо видно – просто нужно глаза открыть. Ну же, Спарки! – Она дернула его за руку. – Ой, ты слышишь? Какая-то музыка…

– Нет. У меня от этого местечка мороз по коже.

– Ну, перестань, хватит. – Она дернула его сильнее, но сама насторожилась.

– Нет… погоди-ка… – Он сделал несколько шагов и остановился. Потом прошел немножко еще.

Неведомая музыка теперь наполнила ее всю, особенно громко она звучала в голове и оттуда как бы растекалась по телу вместе с током крови, в такт биению сердца. Музыка скользила, касаясь ее кожи, точно шелк, от нее исходил дивный аромат и зеленоватый свет моря.

– Неужели ты не слышишь, не чувствуешь?

– Мун… – Спаркс снова что-то недовольно проворчал, видимо, в очередной раз споткнувшись о камень. – Мун, не говори ерунды! Нет, ничего из этого не выйдет. Я и разглядеть-то ничего не могу, тишина, как в гробу… и я… я падаю, Мун! – Голос его как-то странно сорвался.

– Нет, никуда ты не падаешь! Не можешь ты упасть. – Она как-то рассеянно посмотрела на него и увидела, что он действительно с беспомощным видом, как слепой, шарит вокруг себя руками; во взгляде его было смятение. – Ах нет, Спарки, не можешь ты…

– Я не могу дышать, это не воздух, а какая-то смола. Придется нам вернуться назад, пока еще не слишком поздно. – Он сильнее сжал ее запястье, притягивая к себе, стараясь увести от этой музыки и зеленого света.

– Нет. – Она накрыла его руку свободной рукой, пытаясь разжать пальцы. – Назад ты пойдешь без меня.

– Мун, ты же обещала! Мы дали клятву… ты должна, должна вернуться со мной вместе!

– Нет, не должна! – Она вырвала руку и увидела, как он отшатнулся, потрясенный до глубины души. – Спаркс, прости меня…

– Мун…

– Прости… – Она попятилась в объятия плывущей к ней музыки. – Я должна! Теперь я уже не могу остановиться, я уже ничего не могу поделать… это слишком прекрасно. Пойдем со мной! Попробуй, ну пожалуйста, попробуй! – Она все дальше и дальше уходила от него.

– Ты же дала клятву. Вернись, Мун!

Она повернулась и побежала, и его зов заглушила волна немыслимого восторга, затопившая все ее существо.

Она бежала, пока расщелина не стала шире и не выплюнула ее на вырубленную в скале площадку, освещенную обыкновенным масляным светильником. Мун зажмурилась и стала тереть глаза, внезапно ослепленная его золотым сиянием, словно действительно вышла на яркий свет из непроницаемой тьмы. Когда же она вновь обрела способность видеть, когда в душе стихла торжественная и прекрасная музыка, освободив ее от своих ласковых пут, то она вовсе не удивилась, увидев, что ее уже поджидает Клавалли и еще какой-то незнакомый мужчина… Клавалли, чьей улыбки Мун никогда не смогла бы забыть, сколько бы лет ни прошло…

– Ты ведь… Мун? Значит, ты все-таки пришла!

– Я вспомнила, – кивнула Мун, сияя от радости и сознавая, что избрана. И утерла слезы.

Город Карбункул пристроился, подобно гигантской, закрученной спиралью раковине, у самой кромки океана на одном из северных островов планеты Тиамат. Его дыхание как бы повторяло вздохи моря – приливы и отливы, – и даже форма его сама по себе казалась принадлежащей океанским глубинам, словно он действительно был рожден великой Хозяйкой. Карбункул называли еще «Город-на-ходулях», потому что покоился он на гигантских опорах, уходящих в морские глубины; под его покрытым множеством рытвин и отверстий «брюхом» была устроена отличная безопасная гавань, где суда могли не бояться капризов погоды и штормов. А еще этот город называли порой Звездным портом, потому что он, помимо всего прочего, был крупнейшим центром межпланетной торговли; настоящий же космический порт располагался в центральной части острова, и жителям планеты Тиамат запрещено было появляться даже на прилегающих к космопорту территориях. Ну а Карбункулом его называли потому, что для кого-то город этот был похож на драгоценный камень, а для кого-то – на гноящуюся язву.